- Будет крошиться - будем укреплять лучше, - заключил Мечеслав. - Это всё решаемо.
Всё тут же: вот та же дверь с пухлой тёмно-красной обивкой, те же ребристые пуговки глухо поблёскивают на ней, та же двухцветная - белая наверху, ярко-голубая внизу - стена, но звонка нет. Странно, что не установят себе...
Мечеслав постучал. Сквозь отдалённый рокочущий говор (видимо, телевизор) послышались осторожные шаги. Они приблизились, и маленькая светловолосая девушка робко выглянула наружу, но в следующий же миг признала гостя.
- Дядя Слава! - она радостно повисла у него на шее. Мечеслав осторожно обнял её в ответ.
- Здравствуй, Машенька.
Она будто бы вспомнила, что не дала ему даже войти, и, засмущавшись, отступила обратно к двери:
- Пойдёмте, папа сейчас дома! Он сказал, что вы звонили... Наверно, ждёт вас!
Георг и вправду был дома: сидел за столом в своей маленькой комнатке и перебирал письма в свете настольной лампы. Но вот ждал ли он сейчас брата...
Впрочем, услышав, Георг оторвался от своего занятия и поднял лицо с несколько усталой, но тёплой улыбкой.
- Здравствуй, - кивнул он.
- Не помешал? - Мечеслав шагнул в комнату и расположился на краешке потрёпанной софы.
- Нет, конечно. Просто разгребаю почту. Постоянно накапливается за несколько недель...
- Невежливо ты с адресантами, - пошутил он.
- Не получается по-другому, Слав. И хотел бы, но зачастую просто не до этого. Как ты?
- Да я-то что, - он отмахнулся. - Сегодня здесь, завтра там, куда ветер занесёт. Вы-то...
- Комнату нормальную дали? - тихо, но настойчиво перебил Георг.
- Да, хорошая комната. Света много, плитка электрическая... Радио вроде есть. И всё это - мне одному. Вы-то сами как?
- Мы сами?.. - Георг повременил отвечать, рассеянно взглянул на плафон, из-под которого выбивался свет. - Ничего, потихоньку справляемся. Сейчас, правда, вся эта суета с бумагами, весь архив сутками на ушах, перекапываешь-переправляешь всё по нескольку раз на день... Ну, это понятно: в исторический момент живём. Фактически, - он поднял указательный палец и вновь мягко улыбнулся из своей бороды, - мы ведь живые свидетели зарождения эпохи. Как тебе это нравится?
- Внукам потом расскажешь, - усмехнулся Мечеслав.
- Ну, тебе, положим, будет больше чего рассказать... Тем более слушать про подземелья всяко интереснее, чем про какие-то бумажки.
- Я бы не утверждал так однозначно, - заспорил он было, но тут понял, что Георг, хоть и поддерживает разговор, параллельно задумался о чём-то своём, сугубо личном.
Вполголоса, чтоб не услышали в соседних комнатах, Мечеслав спросил:
- Как Машенька?
- Машенька... - Георг приглушённо засмеялся и осторожно, как-то бережно махнул рукой. - Тихоня. Как школу закончила, так все дни напролёт дома - это в восемнадцать лет... Вчера её Ника насилу в обсерваторию вытащила - как раз, наверно, ты приходил. Ну, ещё заказы иногда берёт, шьёт что-то... Но тоже всё через прежних своих подруг, - он коротко взглянул на Мечеслава и не очень весело чему-то усмехнулся. - Ты просто сказал про внуков. И я немного задумался.
- Что, есть кто-то на примете?
- Ну, как сказать...
Георг мимоходом поднял один из конвертов, машинально прочитал надпись на нём, но едва ли что-то запомнил.
- Есть тут один молодой человек, заходит к ней иногда. Алексей... Алексей Лунев. Поэт. Может, слышал?
Мечеслав покачал головой.
- Ну да, он начинающий, - кивнул Георг. - Это вообще-то Никин знакомый, он к ней изначально захаживал. Ну, она же с издательствами знается, всё такое... Ты помнишь.
- Он за этим захаживал?
- Да, он очень упорный в этом плане, - Георг снова покивал. - Но странный... Странный человек, да.
Мечеслав хотел спросить, в чём странности, а может, Георг рассказал бы и сам, но тут со стороны кухни донеслось призывное «Мальчики...», и через секунду в дверях показалась сама Ника:
- Ну что, чай будем? Или не очень?
В обычной своей манере она говорила так, будто скажет сейчас что-то очень смешное, глаза же в это время внимательно и цепко изучали, прикидывая, чем вернее сразить вас наповал.
И кстати, жёлтый передник ей очень шёл.
- Будем, конечно, - Георг тепло улыбнулся жене, и она оставила их, предоставив самим добраться до кухни. Георг, поднявшись и задев стул, сдвинул его с места, поправил, кивнул Мечеславу. - Пойдём.
Морковное печенье было приятно, оно отдавало какими-то специями - наверно, из волшебной старины - и теплом невидимого камина. В соседней комнате высоким, чуть надтреснутым голосом сипел телевизор.
- Я это, в общем-то, к чему, про подземелья, - проговорил Георг и продолжил так, будто на этом они и прервались. - Мы с тобой оба - копатели. Только ты сейчас, по сути, копаешься в прошлом, а я в настоящем. А прошлое - оно, знаешь, всегда интереснее...