— Не так просто, — изогнувшая губы улыбка обнажила злые клыки по бокам его рта, и ее плечи резко заболели в ответ на воспоминание о том, как легко он пронзил ее плоть этими клыками. Как легко он сделал ее безумной.
Она нервно облизала губы.
— Ну-ну, — он покачал головой, опускаясь на колени на кровати. — Не облизывай губы, детка, лизни это.
Она открыла рот, увидев перед собой покрасневшую от возбуждения головку его члена. Ее язык скользнул по ней, облизал — и Аманда обхватила член губами. Предсемя наполнило ее рот. Медовый, сладкий, пряный вкус. Она застонала, закрыв глаза, затем быстро открыла их, когда Кайова ухватил пальцами руки ее сосок и крепко сжал.
Аманда вздрогнула от удовольствия, не выпуская члена изо рта, и начала неистово сосать возбужденную плоть. Член был толстый, твердый, и ее рот наполнился его вкусом. Это была просто лихорадка, или все дело было в самом Кайове?
— Боже, как же это хорошо, — прошептал он, легко толкаясь в ее губы. — Так сладко и жарко, Мэнди.
Она смотрела на него, видя в его глазах то, что не хотела пока признавать. Эмоции, глубокие чувства, которые поймали ее в ловушку и связали с ним сильнее, чем это сделала бы любая веревка.
Аманда отстранилась и провела языком по головке, их стоны заполнили комнату, всхлипы ее удовольствия эхом отдавались вокруг. Она сходила с ума, и сознавала это. Она привязана к этому человеку и не сможет от него сбежать. Никогда.
Она выгнулась в ответ на его прикосновения, почти умирая от удовольствия, заставлявшего кровь кипеть в жилах.
— Хватит, — застонал Кайова, отстранившись от ее губ.
Его глаза были наполнены темным обещанием. Он опустился на кровать рядом с ней, не отрывая от нее взгляда.
— Я знаю, что тебе нравится, — прошептал он. — Но как долго ты выдержишь?
Глава 20
Кайова пришел в ярость, когда узнал, что Аманда бежала. Ужас наполнил его, душа забилась в агонии при одной лишь мысли о том, что он больше никогда не коснется ее, никогда не ощутит вкус ее мягких губ. Она всего за каких-то пару дней стала смыслом его существования. Какая-то часть его мозга кричала, что этого не может быть, но боль в душе говорила об обратном.
Увидев ее, стоящую на коленях в грязи перед огромным львом, Кайова осознал, что сделает все, что угодно, чтобы убедить ее в том, что жизнь без него невозможна.
Поэтому он использовал то, что у него было. Удовольствие, которое только он мог ей дать. Лихорадку, которая поглотила ее, и ее любовь к боли, которая могла вознести ее до небес. То, что она делала с ним, было просто удивительно. Он не знал о том, что в жизни может быть такое удовольствие. Ее тело выгибалось, пот покрывал кожу, звук ее хриплых стонов эхом отдавался вокруг них. И все это делало каждое прикосновение, каждый шепот, каждое скольжение кожи по коже намного более чувственным, чем он мог себе представить.
Вести ее все выше и выше к оргазму — вот, что имело значение. Попробовать ее на вкус, ласкать ее — вот, для чего он был здесь.
Он с ума сходил от ее вкуса. Его губы двигались от груди к груди, сосали напряженные острые соски. Кайова смотрел на Аманду и видел, как она все глубже и глубже соскальзывает в сексуальную бездну.
Она теряла себя в его руках, и ему это нравилось.
Его рот продолжал пытать и мучить ее тугие соски. Кайова провел рукой по внутренней стороне ее бедра, чувствуя жаркое, обжигающе тепло ее киски. Его пальцы скользнули в жаркую щелочку, и из груди Аманды вырвался всхлип. Она так сладко пахла. Аромат ее возбуждения коснулся его ноздрей и заставил втянуть воздух.
Набухший бутон ее клитора умолял о ласке. Она коснулся его — и ее бедра взметнулись его пальцам навстречу, а крики и мольбы заполнили спальню.
— О Боже, Кайова, я клянусь. Я клянусь… — стонала она. — Я не сбегу снова. Я клянусь. Пожалуйста, сделай что-нибудь…
— Но я уже кое-что делаю.
Он тяжело дышал, сходя с ума от похоти, которую у него не было желания отрицать.
Кайова снова погладил ее чувствительную киску, зная, что Аманда балансирует на грани. Она была готова упасть за край, ее тело трепетало под его руками.
— Кайова… — ее голос упал до дрожащего шепота, она стонала, не переставая. — Я клянусь. Я клянусь…
— Ш-ш-ш, детка, — прошептал он, прокладывая дорожку из поцелуев по ее груди, к животу и ниже. — Просто наслаждайся, Мэнди. Просто позволь мне доставить тебе удовольствие.
Его язык лизнул ее пульсирующий клитор, вкус ударил ему в голову, как самый сильный наркотик. Она была такая сладкая, такая горячая — и Кайова лизал и лизал, чувствуя на языке медовый нектар ее возбуждения.