Альфонс махнул в сторону Билли сковородой со словами:
— Веди себя прилично, Билл! Как тебе не стыдно!
Но перепуганный Билли продолжал обстреливать Джимми чешуей, пока тот не достиг лачуги и не спрятался под ящиками и бочками. Затем змей прижал к голове короткие уши, словно желая сказать, что не имел в виду ничего плохого; он снова опустил голову, прополз несколько футов по пляжу и зарылся носом в песок у ног Альфонса, прося прощения за свое поведение, как это делает любая собака.
Альфонс присел и принялся разговаривать со своим любимцем. Не желая мешать этой маленькой семейной сцене, я ускользнул прочь в поисках Джимми, который бился в истерике в самом дальнем углу «Отеля де Дулан».
Так состоялось наше знакомство с морским змеем Дулана.
Знаю, что в это трудно поверить, но не прошло и недели, как я настолько привык к соседству этого змея, что обращал на него не больше внимания, чем на крупную собаку. К тому же мы стали добрыми друзьями, хотя я так и не смог привыкнуть к его морскому дыханию — когда он ластился ко мне, оно чувствовалось особенно сильно. Каждое утро, когда я выходил поплавать в озере, он начинал прыгать при виде меня и проделывать разные упражнения, пока я не выходил из воды. Он приходил на мой зов, как и на голос Альфонса, и, по-видимому, старался изо всех сил, чтобы я почувствовал себя как дома.
Но я с сожалением должен сказать, что он так и не подружился с Джимми. Я думаю, что из-за того вопля он относился к Джимми с каким-то предубеждением. Он больше не бросался суповыми тарелками, но просто перестал им интересоваться, а Джимми, по-видимому, это нисколько не огорчало. Неприязнь была взаимной. Мне кажется, Джимми с удовольствием угостил бы Билли сэндвичем с динамитом, но при Альфонсе он никогда не показывал, что выходки змея раздражают его.
Даже в тот вечер, когда Билли взял Альфонса покататься, Джимми не проявлял зависти. Змей лежал на пляже, как обычно, а Альфонс почесывал ему шею обломком доски, когда Билли пришла в голову какая-то идея. Он просунул голову под Альфонса, поднялся и устремился в озеро, а Альфонс оказался верхом у него на шее, как цирковой наездник, выступающий без седла. Билли прокатил его через озеро и обратно, и Альфонсу так это понравилось, что он уговорил меня попробовать прокатиться на следующую ночь.
После этого мы с Альфонсом каждый вечер катались на Билли раз-другой, и взамен змей просил лишь коробку сардин и три минуты почесывания головы. Я думаю, на свете не нашлось бы другого такого добродушного морского змея, как Билли.
Но, конечно, все это не могло долго продолжаться. Приближался конец, и он застиг нас врасплох. Со дня нашей высадки прошло две недели, и Альфонс только что объявил нам, что, по его мнению, Билли готов к путешествию.
— Он не попытается удрать, — сказал Альфонс, отвечая на мой вопрос. — Когда он окажется на берегу, то побоится меня покинуть. Думаю, что мы начнем завтра, а затем останется только пересечь океан, и богатство в наших руках! О Билли заговорит весь мир, не пройдет и…
Больше Альфонсу ничего сказать не удалось. Именно в этот момент остров зашатался, и вода в озере заходила ходуном, словно на дне его образовалась воронка.
Билли оглянулся на свой мирный дом, выполз на берег, скользнул под Альфонса и бросился прямо в кипящую, ревущую воду, словно за ним гнались. Альфонс, вцепившись в его уши, с воплями умолял его вернуться, но бесполезно.
Они уже достигли центра озера, когда раздался такой шум, словно одновременно вырвалась на свободу Ниагара и взорвался динамитный завод, и земля под нашими с Джимми ногами начала трястись и оползать.
На мгновение я закрыл глаза и вцепился в Джимми, соображая, что бы сказать подходящего, а когда открыл их снова, озеро исчезло! Вместо него я увидел длинный овраг, о котором нам рассказывал Альфонс, и огромную, страшную трещину, в которой булькала последняя вода. Из щели торчало несколько ярдов хвоста бедного Билли. Прежде чем я смог произнести хоть слово, хвост скрылся, и мы с Джимми остались одни!
Озеро пропало, змей пропал, землетрясение началось и закончилось, а Альфонс…
— Бежим! — заорал я. — Джимми Рэйнс, этот змей похитил Альфонса!
Джимми что-то ответил, но я его не слышал. Я несся вниз по сырому, скользкому склону, когда-то бывшему дном озера, к дыре, в которой исчез Билли. Мне и в голову не пришло, что Альфонс не может жить под водой, как Билли; они были такими большими друзьями, что я совсем забыл, какие они разные. Но тут я, споткнувшись о здоровенный камень, плашмя рухнул на землю, и удар привел меня в чувство.
— Ты прав, — сказал я Джимми, который, задыхаясь, подбежал ко мне, — бесполезно искать Альфонса. Он погиб, и от него ничего не осталось.
Джимми спрятал лицо в ладонях.
— Ужасно! — произнес он. — Даже нет останков, чтобы похоронить!
— Он слишком много хвастался, — продолжал я, — и забывал держать пальцы скрещенными!
— Но он еще жив, — раздался из-за камня слабый голос, и перед нами возник Альфонс, целый и невредимый, но промокший насквозь и изможденный.
— Когда я увидел, что происходит, — объяснил он, — то понял, что Билли пытается забрать меня к себе домой. Когда мы оказались в этом месте, я подпрыгнул и уцепился за выступ, а вода бурлила вокруг и чуть не засосала меня. Я поранил колени и костяшки рук, но не потерял ничего, кроме своего змея.
Мы уставились на узкую трещину, поглотившую наше состояние, но чувствовали себя слишком плохо, чтобы разговаривать.
— Мне кажется, — начал Джимми через некоторое время, — что нет смысла плакать по сбежавшему морскому змею.
Сделаем то, что нам осталось. Мы все поставили на Билли и проиграли. Пора возвращаться в Штаты!
— Думаю, вы правы, — ответил Альфонс, — и землетрясение ликвидировало дела Синдиката Морского Змея. Что ж, джентльмены, мне жаль, но я надеюсь, вы меня не вините. Я смог приручить морского змея, но я не в силах управлять землетрясениями.
На следующий день мы отправились к побережью. Однако Альфонс и слышать не желал о том, чтобы поехать с нами.
— Здесь моя работа, — сказал он, — здесь я и останусь. — И затем он тоскливо добавил со слезами в голосе: — А если Билли когда-нибудь вернется, я не хочу, чтобы он думал, будто я бросил его.
Нам повезло, и через два часа после того, как мы оказались на побережье, мы заметили корабль, и капитан послал шлюпку, чтобы забрать нас. Джимми и я обменялись крепкими рукопожатиями с Альфонсом, и, взойдя на корабль, мы провожали его взглядом, пока остров не исчез вдали.
Это произошло пять лет назад — и с тех пор мы ничего не слышали об Альфонсе. Поэтому я думаю, что Синдикат Морского Змея окончательно распался в тот день, когда Билли исчез в расщелине.
«И снова сезон морского змея. Последняя и самая невероятная выходка сенсационного воображения газетчиков». Обложка журнала «Пак» (1895).
Гувернер Моррис
МОРСКОЙ ЗМЕЙ
(1907)
Пер. М. Фоменко
то прямо-таки сводит меня с ума, сэр! — воскликнул Винклер. — Вечно моряков обвиняют во лжи! А морские змеи есть, конечно, есть. Их десятки. И десятки вполне трезвых людей их видали и рассказывали о них, а их называли лжецами. И еще десятки вполне трезвых людей видали их, но ничего не рассказывали. Вот вам доказательство, сэр, что не одна только трезвость делает человека мудрым. Думаете, знающие свое дело и море моряки не верят? Вряд ли найдется один из сотни, кто не верит в морских змеев. Возьмите меня. Я мог бы порассказать такое, что волосы на голове у самых опытных матросов встали бы дыбом. Но вы бы лишь посмеялись надо мной, сэр, прикрываясь рукой. Так что я рассказываю вам только то, во что всякий может поверить. Рассказать о морском змее, которого я видел своими глазами? А что толку? Если я расскажу вам о двухголовой акуле, вы поверите. И в голубую чайку поверите. И даже в пиратов…