Незнакомка забежала в воду и проплыла примерно пятьдесят ярдов. Там она принялась играть, плескаться и кричать, время от времени уходя под воду и оставаясь там необыкновенно долго. Взглянув на часы, я засек время, и обнаружил, что она оставалась под водой много больше двух минут. Девчонка плавала, как рыба! И все же это совершенно не удивило меня. Я сам всегда считал плавание большим удовольствием, и моя способность долго оставаться под водой частенько удивляла друзей. Я считал это просто вопросом силы воли.
Через несколько минут незнакомка вышла из воды и побежала по берегу ко мне. Она села у моих ног на плоском камне и протянула мне свой свитер из мягкого хлопка.
— Вытрите мне спину, — приказала она, повернувшись ко мне спиной. Сколь бы замерзшей она ни была — ее кожа казалась очень холодной, — она не показывала этого. На ее бледной коже не было мурашек, а дыхание казалось вполне размеренным. Несмотря на то, что я был, по меньшей мере, лет на пятнадцать-двадцать ее старше, а возможно, именно по этой причине, я почувствовал, что мое сердце забилось немного быстрее, когда я промокал ее спину.
Позже, когда мы возобновили прогулку вдоль берега и взобрались на осыпающийся волнорез, чтобы вернуться в деревню, она сказала мне свое имя. Оказалось, ее зовут Сара Бишоп. Она была американкой из старой новоанглийской семьи, а сейчас отдыхала (находилась на каникулах, сказал она) и путешествовала со своим отцом. Им предстояло пробыть в Англии еще несколько недель, пока ее отец не уладит различные проблемы с собственностью. Имея нескольких родственников, живущих в Корнуолле, пожилой джентльмен — отцу Сары было шестьдесят семь — подумывал о том, чтобы провести остаток жизни здесь. Когда я спросил, где они с отцом остановились, она сказал мне, что они живут в комнатах в лодочном клубе, расположенном между деревней и Ньюквеем.
Тут я вспомнил, что Дэвид Семпл ответил на мое приглашение остановиться у меня. Он ведь заявил, что «член-основатель лодочного клуба неподалеку от Ньюквея». Я подумал, не мог ли этот клуб, по-видимому, какое-то дорогое и престижное место для богатых яхтсменов и им подобных, оказаться тем самым, о котором говорила Сара, и уже чуть было не спросил ее об этом. Вскоре мы добрались до стоянки у местного полицейского участка. И тут она повела себя так, будто меня больше не существует, или как будто она никогда ничего не слышала о слове «до свидания». Развернувшись ко мне спиной, Сара надела свой шлем, отключила противоугонное приспособление на своем мотороллере, который был припаркован у обочины, и завела двигатель. Когда она уже выводила мотороллер на дорогу, что-то побудило меня окликнуть ее:
— Возможно, мы еще увидимся?
И тут я почувствовал себя невероятным дураком.
Девушка оглянулась через плечо и улыбнулась своей странной улыбкой:
— Ну конечно, увидимся, — подмигнула она. — Непременно!
Двигатель взревел, и она уехала, оставив за собой быстро рассеивающееся облачко голубоватого дыма.
Возвращаясь домой по тому же самому берегу, я обнаружил, что мои мысли витают далеко-далеко. Я находился во многих милях отсюда, совершенно не следя ни за временем, ни за расстоянием, и удивился, когда очутился на вершине деревянной лестницы, ведущей на вершину обрыва. Мои мысли крутились вокруг многих вещей... но в основном вокруг этой девушки. Она что-то пробудила во мне, какое-то воспоминание, которое казалось чем-то большим, нежели простое воспоминание, или какое-то чувство... дежа вю?
Взять хотя бы ее кожу. Вытирая ей спину, я заметил какую-то странную пленку, что-то вроде легкой маслянистости, но это чувство не было неприятным. От этих воспоминаний мои пальцы едва заметно задрожали. Мне пришло в голову, что я не чувствовал себя так уже... уже очень давно.
Глава 2
Лодочный клуб
В ту ночь я допоздна работал и лег спать далеко за полночь. Проспал я почти пол-утра, съел легкий завтрак и, стоило мне только одеться, как я понял, что у меня гости. Я услышал, что к дому подъезжает машина, и вышел на балкон как раз вовремя, чтобы увидеть, как она притормаживает. Когда водитель вышел, я окликнул его со своего места у ограды балкона:
— Эй! Чем могу помочь!
— Я — Дэвид Семпл, — последовал ответ. — Я приехал туда, куда нужно?
— Несомненно. Подождите минуточку, я сейчас спущусь.
Мой дом был построен но моим собственным чертежам, со спальнями, кабинетом и ванной наверху, кухней, небольшой библиотекой, кладовкой и гаражом — внизу. Поскольку я так и не собрался научиться водить машину, гараж давным-давно превратился в еще одну кладовку.
Я поспешил вниз и открыл входную дверь. Семпл схватил мою руку, как только я появился. Его рукопожатие оказалось довольно крепким, хотя рука показалась мне холодной и влажной. Я пригласил нового знакомого в дом и проводил наверх в мой кабинет. Только там я внимательно оглядел его.
Он был худощав, довольно бледен, и я был бы готов побиться об заклад, что он носит парик. Его кожа с широкими порами казалась необычайно грубой. Походка очень напоминала походку моряка. Почему бы и нет, если он, по его собственным словам, член-основатель лодочного клуба? Но по какой-то необъяснимой причине я понял — он не слишком мне нравится. В нем имелось что-то странное, что-то, чего я никак не мог уловить, но тем не менее, вызывающее у меня неприязнь.
Едва только Семпл устроился в кресле, как сразу же заметил на столике ту самую раковину.
— А! — воскликнул он. — Да, совершенно бесспорно. — Он пересек комнату и взял раковину в руки. — Никаких сомнений, это именно та раковина — раковина из книги!
— Вы абсолютно уверены?
— Настолько, насколько вообще можно быть уверенным, не имея при себе книги, чтобы сравнить.
— Вы не привезли ее? — я даже не попытался скрыть разочарования.
— Нет, простите. Надо же быть таким болваном — я оставил ее в клубе. Но мы можем взглянуть на нее потом...
Несмотря на мой всепоглощающий интерес к речам Семпла, я воспользовался возможностью рассмотреть моего посетителя более пристально. При этом я заметил еще несколько необычных особенностей, которые, сколь бы мелкими они ни казались, лишь углубили мою неприязнь к этому человеку.