Душу сковали тяжелые предчувствия. Слишком все просто. Так не бывает…
И вновь этот ехидный смешок в голове.
Пещера неуловимо сменила свой облик, точно камень вдруг обратился в фосфорирующий лед. Гладкая поверхность отражала его впалые щеки и встревоженный взгляд, во всклокоченных волосах запутались белые лепестки каких-то цветов. Френсис нервно отряхнулся. Падая на лед, лепестки глубоко прожигали его, оставляя уродливые черные пятна.
Стены отражали друг дружку, создавая причудливый коридор, точно из книг про кроличью дыру.
Френсис вдруг отчетливо понял, пройти лабиринт отражений не просто. Нужен сильный дух, истовое желание жить. А еще кто-то важный для сердца и души, кто так же отчаянно ждет встречи. Эта та красная нить судьбы, что удерживает в жизни, не дает раствориться в тенях прошлого.
Красивейшая пещера переливалась вкраплениями сияющих минералов. Идти было сложно, часто проход сужался до крошечного лаза. Но вот коридор расширился почти вдвое. Можно стать на ноги, но… беречь голову. Френсис чертыхнулся, ощупал шишку. Надо быть осторожнее. Впереди испытание — узкое отверстие внизу стены с левой стороны, но оно преодолевается довольно легко. Дальше — вперед и чуть вправо в полусогнутом положении. Приметил ход отмеченный, полустертыми письменами. Следовало вскарабкаться по насыпным камням, перепрыгнуть и зацепиться за неровный край. Лаз вел вверх между бочковидными глыбами; ребра едва целы остались. После тесного рукава просторный зал вызывает восхищение и растерянность. Куда продолжать путь?
Вдруг факел зашипел и едва не погас. Тяжелые рубиновые капли бисеринками пота выступили по всей поверхности пещеры. Захлюпало под ногами, ледяные ручейки забрались за шиворот. Англичанин замер, чувствуя, что сердце предательски сжалось.
«Что это?»
Кровавые тени затанцевали вокруг. Они жались друг к другу и тянули руки к единственно живому существу. В районе сердце зияли черные воронки. Разряженные в перья и многочисленные одежды, призрачные люди-спирали грубыми движениями отрезали куски от теней и бросали в разверзающуюся под ногами огненную яму.
Френсис явственно ощутил, как волосы встали дыбом. Теперь он знал, что такое истинный ужас. От него не вздохнуть, не сдвинуться с места. Кровь застывает в жилах, а язык напрочь прилипает к небу. Ни крикнуть, не вздохнуть. Только ждать и отчаянно надеяться на чудо.
Вакханалия сродни кошмару продолжалась. Картинки становились все четче. Эффект присутствия все явственней. Кругом толпа — лишь фигуры, вместо лицо черная мгла. Одним вспарывали животы и копались в еще дымящихся внутренностях, словно гадали на будущее. Другим рубили руки и складывали у подножья алтаря, в центре которого сидела прекрасная женщина увитая белыми цветами.
Тихий смех заставил резко обернуться. В неизвестно откуда взявшемся проходе стояла рыжеволосая девушка. Ошарашено моргнул — морок рассеялся. На месте Лауры извивалась женщина-змея. Ламия насмешливо фыркнула и поманила рукой.
— Иди. Не бойся меня. Не вникай в отражения, то дела давно минувших дней. Если примешь близко к сердцу происходящее, станешь одной из теней. Моя госпожа не желает этого. Любимый Аттис на этот раз должен жить.
Доверившись интуиции, англичанин последовал за страшным видением. Хотя может ли призрачный образ дышать, хитро сверкать глазами и гладить по предплечью с отметиной теплой, мягкой рукой?
Путь продолжался целую вечность. Факел давно догорел, а мокрая от крови рубашка высохла. Внезапно необычный проводник остановился. Уха коснулось горячее дыхание.
— Отсюда пойдешь прямо, никуда не сворачивая. Выход совсем близко. — Сказала змея и, прижавшись всем телом, добавила: — Запомни: изгнанные из храма ламии, становятся вампирами. Но им не под силу навредить Избраннику.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Поживешь — увидишь.
С этими словами, она приложила к изуродованному шрамами предплечью белый цветок. Френсис взвыл от безумной боли и почувствовал запах горелой плоти. Своей плоти. Но останавливаться, терять сознание или помедлить хоть минуту было нельзя. Боги, а богини особенно, капризны.
Как добрался до поверхности, Френсис помнил плохо. Очнулся в нескольких километрах от древнего храма с белым, чуть помятым цветком в руках. Дико болела голова. Такое случается в момент жесточайшего похмелья. Если б не это, приключение можно было списать на пьяный или наркотический бред.
Однако позже его поджидал еще один сюрприз. Оказалось, с тех пор, как он пропал, прошли не дни — месяцы. Лагерь свернули, раскопки запретили, а среди местного населения поползли зловещие слухи.