Особенно ничего интересного не услышал. Ректор долго распинался по поводу прилежной учебы, правильного и благородного поведения и тому подобного. Интересным оказался факт, что первые полгода занятия будут общие, без деления на специальности. А вот во втором полугодии можно будет сделать предварительный выбор, согласно своим предпочтениям и индивидуальным особенностям. Ну и отлично. Потом мы, студенты то есть, были отпущены.
Сегодняшний день был отдан на заселение и обустройство. А поскольку я был уже устроен, то и двинулся в библиотеку. Следовало заняться ликвидацией безграмотности. Реципиент мой грамоту знал, но читал лишь по слогам. Я, в отличие от него, читал много, но на совершенно другом языке. Следовало потренироваться в местном чтении, да и с математикой тоже. Окажется тут какая нибудь двенадцатеричная система счета и что прикажете делать?
Библиотекарь встретил меня как родного. Оказывается Тофрыч и перед ним успел за меня замолвить словечко. Ну и отлично. Начал с букваря. И сразу гора с плеч. Все вполне вменяемо. А то я уж боялся какого нибудь изврата, наподобие иврита. Чтобы слова без гласных писались. А ты уже сам гадай, где "о" или "у". Но нет, нормально. Быстренько освоил букварь и перешел к более интересным текстам. С правописанием потом потренируюсь.
Математика тоже оказалось нормальной. Ну и слава богам! Библиотекарь, шустрый старичок, подтащил стопку художественной литературы. Тут, как и ожидалось, оказался облом. Ни тебе Толстого ни Моэма. Сплошные баллады и рыцарские романы в половину кирпича толщиной. Полистал самый знаменитый, где Благородный Лордон совершает подвиги во имя прекрасной дамы. А потом и основывает, при ее посильном участии, королевскую династию. Правящую, кстати, до сих пор. Круто!
Тут и время обеда подошло. Супчик нам выдали шикарный, фасолевый. Я чуть ли не стонал от наслаждения. Тетушка поинтересовалась вкусовыми пристрастиями фамильяра. Ну я и брякнул о любви к печеным яблокам. Та всплеснула руками и выставила на стол блюдечко. А там прямо произведение искусства – Яблочко печеное, все в сиропе да с корицей и с кремом каким то. Лариска восторженно что-то пропищав кинулась в бой. Перемазалась вся, и по связи такие волны наслаждения пошли, что я даже засмущался.
Повариха спросила, не помогу ли я ей почистить картошку. Да запросто. Недаром я со вчера эту тему в мозгах мусолил. Помнится видел я приспособу в магазине, нечто вроде крошечного ручного токарного станочка. Там корнеплод зажимался и вращался вокруг продольной оси, а ножичек подпружиненный шкурку снимал. Вот такую хрень я и изобразил. Картофелина вращается над ладонью, а воздушное лезвие в один проход снимает кожуру. Чутка повозился с настройкой глубины обработки и дело пошло. И половины часа не прошло, а весь чан почищен.
"Эх, вот мне бы в армии эти возможности…" – как-то неожиданно накатил приступ ностальгической ипохондрии.
Только я начал было искать куда еще себя применить, как в столовой начался шум. Кто то орет высоким голосом, распекает что ли. Надо глянуть. На подходе перехватила тетушка Нира. Говорит, что какой-то графский не то отпрыск, не то выбляпрыск из новеньких на совсем еще девочке-подавальщице отрывается. Поклонилась она ему недостаточно низко или "вашей милостью" не назвала… Советует мне не лезть.
Ну, вот сейчас все брошу и отдыхать пойду! Подошел поближе, и точно – стоит девочка вся красная от смущения и худой тип в мантии на нее немытыми руками машет. Я послушал, да и сказал громко:
– А графенок-то ненастоящий! – Все повернулись ко мне и даже типок примолк.
– Я вот слышал, что настоящий аристократ голос не повышает никогда. И уж в особенности на прислугу. Считает ниже своего достоинства. А этот вон как орет. Небось, папаша его горшками торговал, деньжат поднакопил, да и купил себе графский титул…
– Наш род один из древнейших, – тип весь пятнами пошел и шипит, как змея.
– Да что вы говорите? – Я подпустил в голос сарказма, – Ну, значит я был прав, "ваше сиятельство" – ненастоящий. Как это у вас, у благородных, называется?.. – я пощелкал пальцами, – Вот, вылетело слово. У нас, у простецов, говорят "ублюдок", а у вас… О, вспомнил, – "бастард"! Да и то, если отец или дед признать пожелают. А могут и не пожелать, верно я говорю, ваша светлость?