– Ну, пиши, значит, мое имя – Сорба.
– А фамилия, – с трудом прохрипел Корот, – ну прозвище там, род…
– А-а, – лицо новичка просветлело, – пиши Помоечник. По специальности, то есть. Отлично, – парень забрал бумажку и осведомился, – куда теперь? Где заселяться?
Чиновник лишь слабо махнул рукой и с облегчением проводил глазами удаляющуюся вразвалочку фигуру. Наконец-то стало возможным вздохнуть носом…
Я зашел за угол здания и расхохотался. Напряжение медленно отпускало. Воровато огляделся по сторонам, вроде бы никого не видно. Содрал с себя вонючий пояс и тут же его спалил. Развеял пепел и из палочки обдул себя воздухом. Так гораздо лучше. Верхний Город мне понравился. Чистенько и уютно. Нижний жил в позднем средневековье, а вот Верхний напоминал викторианскую эпоху. Светлые дома с темными балками, мощеные улицы. Опрятно одетый народ, длинные, до земли платья у женщин. Очень-очень чопорная и степенная публика. С проникновением проблем не возникло. Высмотрел крестьянина на телеге. Тот вез продукты, скорее всего в какой-то ресторан. Подошел и предложил серебрушку за место в телеге. Еще одну пообещал на той стороне ворот. Мужик заикнулся о страже, я успокоил. Это мои проблемы. Запрыгнул в телегу, присел и накинул невидимость. На той стороне сунул крестьянину в руку монету и не снимая невидимости метнулся в подворотню. Потом медленно двинулся в сторону Академии. Заблудиться не боялся. Шпиль центра местной магической мысли был виден отовсюду. Не доходя до площади обнаружил неплохое место. Узкий проход между домами и на стене, между вторым и третьим этажом, карниз. Вот на нем я и провел ночь. Даже поспать удалось. Лариска стояла на страже, а я покемарил вполглаза. А утром дождался начала "проверки", достал свой вонючий талисман и пошел на прорыв.
Ну вот и общага. Внушительное здание, впрочем как и все в Академии. И тишина. Никого нет. Так, а вот за этой дверью должен, по логике, сидеть комендант. Я постучался, дождался невразумительного возгласа из за двери и вошел. Пожилой дядечка с внимательными глазами сидел за массивным столом. Он осмотрел меня и вопросительно хмыкнул. Я не поленился и поклонился в пояс. Затем подошел к столу и положил свою бумажку. Она была тщательно изучена. Потом не менее тщательно был рассмотрен и я.
– Сорба, значит, – проскрипел хозяин кабинета, – а я местный комендант. Тофр. А почему Помоечник?
– Ну, по специальности, – собственная шутка уже не казалась мне смешной.
– То есть, ты не благородный?
– Ни разу, – даже головой помотал, – сирота с монастырского приюта. Потом год на Свалке. Теперь, дай думаю, поучусь немного.
– Для приютского ты больно гладко выражаешься, – комендант посверлил меня взглядом и вдруг спросил, – вселенец?
– Ну да, – отпираться было бессмысленно. Дядечка раскусил меня влет. – А что, это плохо?
– Да не то что бы. Случаетесь вы иногда. Раз лет в десять, двадцать. Сам-то из каких будешь?
– Работяга. – я решил, что правильно понял вопрос.
– Ну, это нормально. Это можно сказать, хорошо. – Тофр ощутимо расслабился и повеселел, – а то последний такой был… "э-ко-но-мист". И не выговоришь. Такое тут нес. Какой-то индекс Доу-Джонса все поминал, кричал, что у нас все неправильно. Сплавили в монастырь горный. Уже лет десять там обретается. А может и помер…
– А-а… – Я вытащил из заплечного мешка бутылку вина и поставил ее на стол, – это вам.
– С понятием, значит. Чего хочешь-то? Хоромы княжеские, небось?
– Не-не, никаких хором. Мне бы что-нибудь на одного. Одиночную камеру, то есть, я хотел сказать – каморку. Можно даже под лестницей.
– Ладно, зови дядькой Тофром, Сорба. И пошли, выдам тебе одежку и заселю… под лестницей. – Комендант засмеялся.
Поселил меня дядька шикарно. В подвале. Среди технических помещений всяких кладовок и складов оказалось одно жилое. Узкое, как пенал, но имеющее небольшой санузел. Душ и унитаз вокзального типа. Я искренне поблагодарил. Наконец-то своя крыша над головой. Мне вручили стопку постельного белья, одежду с ученической мантией и предложили устраиваться. И по окончании зайти к коменданту. Он пообещал отвести в столовую. Я с наслаждением помылся, Лариска, кстати, тоже. Переоделся в чистое, десяток минут повалялся в койке. Ради одного этого ощущения чистоты стоило перетерпеть все невзгоды. Потом напялил мантию и двинулся наверх.
– Питание в Академии бесплатное, – дядька Тофр просвещал меня, пока мы шли через территорию к столовой. – Но поскольку все студенты благородные, то специфическое.