– А вы… вы у нас бывали?
– Нет, но наслышан, наслышан… – сказал я уклончиво.
Девушка сплюнула на асфальт и озарила меня своей удивительной улыбкой: рот ее был не только щербат, но и наполнен железными коронками. Тем не менее это зрелище не смогло поколебать того исключительно благоприятного впечатления, которое произвел на меня ее превосходный стан.
– Девушка, у меня есть чудесный огород. Почти десять соток.
Мне почему-то показалась, что барышня легко соблазнится именно обещанием близости к земле. Та тотчас изменилась в лице и заголосила:
– Да что же это, а? Переедешь в столицу, думаешь: все – деревня позади, больше́е ее в твоей жизни не будет. Ан нет – и здесь в рабство на грядку загнать хотют!
Я отскочил в сторону и с независимым видом уставился на привокзальные часы.
Дина на свидание так и не пришла. Я очень злился, прождав два часа, пока не вспомнил, что с Диной я встречаюсь завтра, а сегодня – с Катей. Злиться я не перестал. Просто теперь я злился не на Дину, а на себя. И почему-то – на Катю.
Ехать надо было на окраину города, в Новую Базаиху. Я поспешил на остановку, выбросив нелюбимые Катей розы и купив букетик гвоздичек.
С тремя пересадками я добрался за сорок минут. В переполненных автобусах на меня ложились потные пассажиры, толкали в ребра и поясницу. Я отвечал как можно более по-хамски.
Катя все еще ждала в условленном месте. Думаю – чисто из любопытства: посмотреть, заявлюсь ли я вообще. Гвоздики она метнула в урну, как я немногим ранее – розы.
– Больше не звони! – крикнула она на прощанье и засеменила прочь.
Ее длинная юбка шелестела проклятьями. Я вытащил из урны гвоздики и принялся терпеливо ждать обратный автобус.
В жизни я исповедую предельно простую, расхожую философию: если боишься что-то потерять, отпусти – и пусть теряется ко всем чертям. Подход этот, надо признать, оказался необычайно эффективным: все, что я теряю, я теряю безвозвратно.
Этот внезапный разрыв я воспринял спокойно. Каких-либо особых чувств я к Кате не испытывал. Она была для меня своеобразным «запасным вариантом». Благодаря ей я не особо переживал, что с личной жизнью у меня не складывается: ведь у меня есть «запасной вариант». Если что – запросто женюсь. Она у меня вот здесь, в кармане. Подумаешь, девушки на меня не смотрят!
Для нее я, наверное, тоже был своеобразным «запасным вариантом». Возможно, она особо уже и не надеялась на замужество, но по какой-то причине, как и я, избегала серьезного разговора. Меня это устраивало, но я никак не мог взять в толк, почему она его избегает? Разве я недостаточно хорош для нее? Но как я могу быть недостаточно хорош, если я – не просто запасной, но единственный ее вариант? Других мужчин у нее не водилось.
Женщины тяготеют к стабильности. Эта тяга заложена в них природой. Мужчинам легче. Некоторые мужчины и вовсе расцветают именно в условиях нестабильности. Не скажу, что нестабильность – это моя стихия. Зачем мне врать самому себе? Нет, я нестабильности чураюсь. У меня для нее слишком тонкая душевная организация: любой хаос выводит меня из равновесия. И все же женщине, повторюсь, тяжелее. Тяга к стабильности дана ей природой вместе с грудью и прочими женскими атрибутами.
Моей крестьянки на привокзальной площади уже не было. Я извлек из мусорного бака розы, которыми никто не соблазнился, и поплелся к продавцам цветов. Те меня уже узнают – постоянный клиент, – поэтому мне удалось вернуть гвоздики за полцены. Розы же товарный вид утратили окончательно.
Вечером я позвонил Дине, чтобы удостовериться, что ничего не путаю и в воскресенье мы точно увидимся.
– Завтра встречаемся у нас, – сказала она. – Познакомишься с родителями и сестрой. Что? Так надо. Ну все – жду.
Дине я завидую. Как-то выходит, что все в ней идеально. От пухлых губ и безупречно лежащих волос до самого дома, где она живет. Это десятиэтажка. Такая же высокая, стройная и нарядная, что и сама Дина. Когда, проводив Дину, я возвращаюсь к себе, то не могу без упрека смотреть на низкорослую десятиэтажку с серыми стенами, в которой живу последние два года. В такие вечера она и сама осознает свое несовершенство и лишь виновато подсвечивает мне неярким светом окон.
Дина настолько идеальна, что это пугает меня.
Мужчина ищет идеальную женщину. Разумеется, идеальную на свой вкус – а для кого-то идеальна и недалекого ума замарашка. При этом важно, чтобы его идеальная женщина имела и изъяны – допустимые изъяны, – иначе ему в своей самооценке до нее не подняться.