– Знойная женщина, мечта поэта!
– Извините, я – прозаик… – трусливо пискнул я не своим голосом и повалился под стол.
Свое настоящее имя Надин наверняка скрывала. Ну откуда в Красноярске взяться девушке с французским именем? А свое, должно быть, находила чересчур простым, а то и вовсе плебейским. Она самым тщательным образом следила за тем, как получалась на фотографиях. А поскольку сегодня мы фотографируемся до неприличия часто, Надин вжилась в образ модели с обложки, и позерство стало главной чертой ее характера.
Вообще, Надин – из тех людей, общаться с которыми можно только, если тебе за это приплачивают. Мне же льстило, что у меня подруга – красавица. Иного объяснения временному затмению рассудка я не нахожу. Это участь любого стайного поклонника.
Как и всякий ограниченный человек, говорила она шаблонами:
– Я хочу, чтобы мир стал прекраснее!
– А ты что-нибудь для этого делаешь? – интересовался я.
– Хожу в салоны красоты!
Я и сам довольно часто изъясняюсь шаблонами, особенно при составлении статей. Тем не менее разница между мною и Надин есть: я при этом испытываю немалую неловкость.
Человек, разговаривающий шаблонами, не слишком озабочен тем, чтобы произносимые им слова соответствовали его действиям. Разговаривая чужими словами, он как бы переадресует ответственность за действия если не самим авторам фраз, ставших шаблонами, то по крайней мере – другим людям. От действий он абстрагируется. Его интересует слово. Вернее, то, как оно сочетается с его собственным напыщенным видом. Слово вполне заменяет ему дело. Дела, как уже было сказано, он оставляет другим.
Надин, как и многие пустые люди, мнила себя недооцененной жемчужиной, о чем не преминула сообщить мне в первые же дни нашего знакомства.
– Чтобы найти жемчужину, требуется открыть множество раковин, – сказала она многозначительно.
– Каждая раковина полагает, что жемчужина именно в ней… – не менее многозначительно заметил я.
Мой ответ заставил Надин призадуматься. На какие именно мысли он ее навел, осталось неизвестным, но к сравнениям себя с жемчужиной она больше не возвращалась. Что вовсе не означало, что она подвергла ревизии центральность своего положения во Вселенной.
– Мне нужен мужик, чтобы любовался мною, как любуюсь собою я, – поясняла она, вертясь у одного из многочисленных зеркал своей квартиры.
Говорила она искренне. Ей действительно был нужен мужчина, который бы ее не столько любил, сколько любовался ею. Любовь – это в определенной степени бремя. В том числе и для того, кто лишь позволяет себя любить. Любование – субстанция легкая, приятная.
Мы все больше внимания уделяем своей внешней красоте, и все меньше – внутренней. «Зачем? – рассуждают многие из нас. – Я и так красивый». И чем ничтожнее человек, тем большей он находит свою внешнюю красоту.
По мне – так человек-звездочка теплее и светлее человека-звезды. Я, конечно, циник. И даже немного мизантроп. Но выгоду свою понимаю. А выгодно мне, чтобы было больше людей-звездочек. Так мне самому легче среди них быть звездой.
Долгое время я отказывался верить в наличие у меня цинизма и прочих пороков. Отмахивался от расхожего «Познай своих внутренних демонов» – у меня-то их быть не может! А оказалось, таких «демонов» у меня целая банда. Созвездие. Начать хотя бы с комплексов. Комплекс превосходства прекрасно уживается во мне с комплексом неполноценности, а оруженосцами им служат, соответственно, презрение и зависть.
Но вернемся к Надин. Человеком управляет либо разум, либо капризы. Надин управляли последние. Как-то она поведала мне следующую историю. У нее был жених. Самый что ни на есть настоящий – дело шло к свадьбе. Жених был престижный: хорошая должность, зарубежные командировки, гарантии сытой, безбедной жизни. Про таких говорят: барсук при деле. Как-то он съездил в сами Штаты. Привез оттуда изумительные ковбойские сапоги. Их кожа нежного персикового цвета источала аромат весеннего леса. И дернуло же нашего барсука повести Надин в ресторан, облачившись в эти сапоги!
Следует уточнить, что одними сапогами этот бессовестный человек не ограничился. Он напялил на себя прикупленные в тех же Штатах джинсы, джинсовую рубашку и широкополый стетсон. Про такие мелочи, как повязанная вокруг шеи косынка и техасский ремень, я уже и не говорю. Фурор, произведенный им в ресторане, могло бы повторить только нашествие инопланетян.