Осуществляя руководство наступлением частей корпуса, К. Н. Галицкий 13 августа 1941 г. был тяжело ранен в ногу, после чего он был эвакуирован сначала в армейский госпиталь в Гомель, а затем самолетом в Москву.
Долечивание проходило уже в Свердловске. Лишь в январе 1942 г. Кузьма Никитович прибыл в Москву, в Главное управление кадров за назначением.
Из Москвы он поехал в 1-ю ударную армию заместителем к командарму генерал-лейтенанту В. И. Кузнецову, своему старому знакомому по первым боям в Белоруссии и выходу из окружения. На этой должности К. Н. Галицкий работал до середины февраля 1942 г., когда он опять был тяжело ранен. Лечение затянулось до сентября 1942 г. После излечения Кузьма Никитович стал командармом, получив приказ сформировать в районе Тамбова 1-ю резервную армию. Здесь он встретил своих сослуживцев по довоенной Московской Пролетарской стрелковой дивизии (там Галицкий командовал полком): бывшего командира батальона, а в 1942 г. генерал-майора Я. Г. Крейзера – заместителя командующего; бывшего командира батальона, а в 1942 г. генерал-майора С. С. Бирюзова – начальника штаба армии.
Однако командармом 1-й резервной К. Н. Галицкий пробыл всего лишь около двух недель. Поздно ночью 20 сентября 1942 г. ему позвонили из Москвы и приказали срочно прибыть в Ставку. В Москве его принял И. В. Сталин. В своих воспоминаниях «Годы суровых испытаний» Кузьма Никитович так описал эту встречу с Верховным Главнокомандующим:
В кабинете за длинным столом сидели В. М. Молотов, Г. М. Маленков, К. В. Ворошилов. И. В. Сталин стоял у торца стола, курил трубку. Я представился и доложил о прибытии.
— Как ваше здоровье, товарищ Галицкий? — спросил Сталин.
— Вполне здоров, товарищ Сталин
— Как идут дела в резервной армии?
— Заканчиваем формирование и подготовку войск. Через две недели будем готовы выехать на фронт.
— Значит вы вполне здоровы? — повторил свой вопрос Сталин.
— Абсолютно здоров, товарищ Сталин. Даже забыл о ранах.
— Где лечились?
Я понял, что И. В. Сталин хочет услышать от меня о положении в тыловых госпиталях.
— Лечился в Свердловске. Лечение раненых поставлено очень хорошо. Почти все возвращаются в строй. Среди медперсонала много жен военнослужащих, которые работают медицинскими сестрами, санитарками. Работают без устали день и ночь, как и весь врачебный персонал госпиталей.
Сталин слушал меня внимательно, не перебивая. Затем задал мне еще несколько уточняющих вопросов о состоянии 1-й резервной армии. Я ответил. Обращаясь к членам Государственного Комитета Обороны, Верховный Главнокомандующий сказал:
— Так назначим его командующим 3-й ударной армией? Нет возражений?
Возражений не было.
— Итак, — обращаясь ко мне, продолжал Сталин, — поезжайте командовать 3-й ударной армией. Учтите, скоро она, возможно, получит задачу на наступление. Готовьтесь. Но пока об этом никому ни слова.
— Ясно, товарищ Сталин.
— Предварительно сориентируйтесь в обстановке в Генштабе. Желаю успехов.
Таков был неожиданный для меня финал вызова в Ставку. Следующее утро я провел в оперативном управлении Генерального штаба, знакомясь с обстановкой на Калининском фронте и, в частности, в полосе 3-й ударной армии[201].
Конечно, К. Н. Галицкий поинтересовался историей создания 3-й ударной армии. Она была сформирована в конце декабря 1941 г. путем преобразования 60-й армии первого формирования в составе Московской зоны обороны. В составе Калининского фронта находилась с января 1942 г. Войска армии у Великих Лук занимали самый западный выступ в сторону противника на всем советско-германском фронте. Отсюда ближе всего было до Прибалтики, до наших западных границ.
Утром 23 сентября 1942 г. К. Н. Галицкий представился командующему Калининским фронтом генерал-лейтенанту М. А. Пуркаеву, который также недавно (в начале сентября) был назначен на этот фронт. До этого Максим Алексеевич был предшественником К. Н. Галицкого на посту командующего 3-й ударной армией. И еще одно обстоятельство сближало этих двух военачальников – М. А. Пуркаев в годы Гражданской войны командовал полком в 24-й Самаро-Ульяновской Железной дивизии. Командующий фронтом хорошо знал положение дел в 3-й ударной армии, и поэтому он счел своим непременным долгом подробно ознакомить Кузьму Никитовича с делами и задачами армии и дал краткую характеристику ее руководящему составу.