Действительно, узнав о поступившем в Прокуратуру СССР сообщении о разоблачении на Черноморском флоте «заговорщиков», среди которых фигурировал и его брат-близнец, Лев Матвеевич немедленно обратился к Главному военному прокурору Н. С. Розовскому с просьбой назначить проверку указанного сообщения, ибо совершенно уверен в абсолютной честности брата. Зная методы работы следственных органов НКВД, Лев Матвеевич реально оценивал создавшуюся обстановку и предугадывал, что арест брата послужит причиной усиленного внимания и к нему со стороны сотрудников госбезопасности.
По поручению Главного военного прокурора в Севастополь выезжала военный юрист 1-го ранга С. Ульянова – единственная в ГВП женщина, занимавшая пост начальника одного из ее отделов. Среди коллег она была известна как рьяный борец с врагами народа, и эту ее «рьяность» неоднократно отмечал Прокурор СССР А. Я. Вышинский. Изучив материалы уголовного дела, по которому проходили «заговорщики» – политработники Черноморского флота И. А. Мустафин (заместитель начальника политуправления флота, дивизионный комиссар) и М. М. Субоцкий (начальник политотдела бригады крейсеров, бригадный комиссар), Ульянова установила, что оба они арестованы по распоряжению наркома внутренних дел Крымской АССР Т. Н. Лордкипанидзе. При этом крымские чекисты даже не поставили в известность особый отдел флота и не получили санкции военного прокурора.
Льву Матвеевичу удалось узнать и содержание справки, подготовленной С. Ульяновой на имя Вышинского. В этой справке, в частности, говорилось, что «…Субоцкий (Михаил Матвеевич. — Н.Ч.) обвиняется в том, что, работая в Политуправлении РККА, был связан с врагами народа троцкистами Гамарником[17] и Осепяном[18]. Действительно, во время работы в Политуправлении РККА там же работали Гамарник и Осепян.
Данных о личной связи Субоцкого с названными лицами пока не предъявлено. На основании изложенного, я считаю, что достаточных оснований для ареста Мустафина, а тем более Субоцкого не было. Я полагала бы целесообразным установить срок проверки виновности Мустафина и Субоцкого двухдекадным сроком и, если не будет собрано дополнительных данных, разрешить вопрос об их освобождении из-под стражи»[19].
Чего уже больше – Главная военная прокуратура ставит вопрос об освобождении арестованного военнослужащего. Какие тут могут быть сомнения в его виновности!.. Однако, как видим, и ГВП была не всесильна, и ее голос не всегда должным образом учитывался. Данный пример с крупными политработниками Черноморского флота И. А. Мустафиным и М. М. Субоцким наглядно показывает это. Следствие по данному делу продолжалось целый год, и перед судом Военной коллегии Субоцкий предстал 16 июня 1938 г. (Мустафин двумя месяцами раньше – 18 апреля 1938 г.). Приговор как тому, так и другому был одинаков – расстрел с конфискацией имущества и лишением присвоенного им воинского звания.
И хотя имени помощника Главного военного прокурора диввоенюриста Л. М. Субоцкого ни в одном из документов или в показаниях по делу брата не упоминалось, самому Льву Матвеевичу со дня ареста Михаила уже не было покоя. Дни пребывания его на свободе были сочтены. В середине сентября 1937 г. на имя Н. И. Ежова, наркома внутренних дел СССР, сотрудники Особого отдела подготовили справку, в которой говорилось, что Л. М. Субоцкий является участником антисоветского военного заговора. Это утверждение базировалось на показаниях арестованных: дивизионного комиссара B. C. Винокурова – начальника политотдела Амурской военной флотилии (до назначения на эту должность он был начальником отдела кадров Политуправления РККА) и полкового комиссара В. М. Берлина – заместителя начальника агитационнопропагандистского отдела Политуправления РККА. В своих показаниях Винокуров и Берлин среди участников военного заговора назвали и Л. М. Субоцкого. Как вывод, в этой справке содержалось предложение арестовать этого заговорщика.
Прошло всего десять дней, и за Львом Матвеевичем пришли, чтобы поместить его в Лефортовскую тюрьму. Выходит, что его арестовали всего лишь по указанной выше справке, ибо постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения появится только через семь с половиной хмесяцев. Обратившись к данному постановлению, видим, что следователь Особого отдела ГУГБ НКВД СССР старший лейтенант госбезопасности Гринберг посчитал, что «…Субоцкий Лев Матвеевич, 1900 г. рождения, уроженец г. Рязани, образование среднее, достаточно изобличается в том, что является участником военной левоэсеровской организации, ставившей своей целью активную борьбу с Советской властью и метод борьбы высказывался за индивидуальный террор»[20] (так в документе. — Н.Ч.).