Командующим войсками этой армии к моменту освобождения Покуса из тюрьмы являлся Иван Степанович Конев, бывший его сослуживец по Народно-Революционной армии Дальневосточной Республики. Тепло приняв вчерашнего зэка, командарм поддержал его на первых порах материально и морально. Не без его помощи Покус быстро был восстановлен в рядах партии. Отправлявшемуся в Москву в поисках правды Якову Захаровичу Конев 27 февраля вручил рекомендательное письмо, адресованное главному кадровику РККА Ефиму Щаденко.
Заместителю Народного Комиссара Обороны СССР армейскому комиссару 1 ранга т. Щаденко
Следует в Ваше распоряжение бывший зам. комвойск ОКДВА, комдив Покус Яков Захарович, уволенный из кадров РККА.
Последнего я знаю в период 1922–1923 гг. по совместной работе на Дальнем Востоке, как стойкого, решительного, инициативного и энергичного командира. Преданного духу партии Ленина – Сталина и нашей Социалистической Родине.
Достойного восстановления в рядах Красной Армии.
Командующий 2 ОК Армии командарм 2 ранга (Конев)[87].В Москве все дела решались для Покуса в несколько раз медленнее, нежели в Хабаровске, – ему пришлось почти три месяца обивать пороги Наркомата обороны, прежде чем появился приказ НКО по личному составу армии (№ 02425 от 30 мая 1940 г.) о назначении Якова Захаровича старшим преподавателем Академии Генерального штаба.
На примерах с М. П. Магером, И. П. Петуховым, А. А. Тальковским мы смогли убедиться в наличии постоянного противостояния особых отделов НКВД и органов военной прокуратуры. Их «тихая» война шла с переменным успехом – прокуроры прекращали некоторые из фальсифицированных дел, а особисты, выдержав небольшую временную паузу, вновь брали людей, только что обретших свободу, используя при этом все те же старые обвинения, уже отвергнутые надзирающей инстанцией. В качестве самого расхожего аргумента при этой акции «компетентные» органы неизменно выдвигали тезис о якобы недостаточных основаниях для освобождения подследственного из-под стражи.
Нечто подобное случилось и с Покусом. В Академии Генштаба ему удалось поработать всего лишь четыре месяца – 3 октября 1940 года он был вторично арестован по обвинению в принадлежности к пресловутому военному заговору. Обогащенный предыдущим тюремным опытом, Покус почти четыре месяца сопротивлялся, отказываясь признавать себя заговорщиком, однако под физическим воздействием следствия 30 января 1941 года начал давать показания о своей «преступной заговорщической деятельности». В качестве обличающих материалов в новое следственное дело из старого перекочевали все те же показания Г. Д. Хаханьяна, В. К. Блюхера, И.К Грязно-ва, В. Т. Бачинского, А. И. Егорова, А. Ф. Балакирева, М. В. Ко-жаева, И. ГТ. Белова, И. Ф. Федько, Б. В. Целиковского, П. С. Ми-тюкова, П. Г. Романовского, отвергнутые Покусом и забракованные военной прокуратурой. Следствие вели старшие следователи 3-го Управления НКО СССР (бывшего Управления особых отделов ГУГБ НКВД), лейтенанты госбезопасности Герасимов и Добротин под руководством начальника названного управления майора госбезопасности Михеева и его заместителя майора Осетрова.
Военная коллегия Верховного суда СССР в составе диввоенюриста Дмитриева (председатель), бригвоенюриста Де-тистова и военного юриста 1-го ранга Чепцова (члены) приговорила 16 июля 1941 года Я. З. Покуса по ст. ст. 58-1 «б» и 58–11 УК РСФСР к десяти годам ИТЛ с поражением в правах на 5 лет, с лишением присвоенного ему воинского звания «комдив» и конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества.
И еще один документ, датированный 27/28 марта 1944 года.
Начальнику Управления Устьвымского исправительно-трудового лагеря НКВД.
Пос. Вожаель, Железнодорожный район, Коми АССР.
Прошу объявить заключенному Покусу Якову Захаровичу, 1894 года рождения, осужденному Военной коллегией Верховного Суда СССР 16.VII.1941 г. к 10 годам лишения свободы в ИТЛ, что жалоба его с просьбой о пересмотре дела, за отсутствием оснований к принесению протеста, оставлена без удовлетворения.
Осуждение его Прокуратура считает правильным.
Пом. Главного военного прокурора КА подполковник юстиции (Муратов)[88].Вот ведь как получается: с изменением обстановки один и тот же орган юстиции фактически по одному и тому же следственному делу принимает диаметрально противоположные решения. В одном случае (1940 год) – считать доказательства вины Я. З. Покуса неубедительными и освободить подследственного из-под стражи. Во втором случае (1944 год) - вина его полностью доказана, он достаточно «изобличается» материалами следствия и осуждение заслуженного командира Красной Армии, героя Гражданской войны следует считать правильным, а его жалобу на вопиющее несоответствие вины и вынесенного наказания – оставить без удовлетворения. Так сказать, издержки советской системы правосудия времен культа личности Сталина.