На всю жизнь в память К. К. Рокоссовского врезались события осени 1941 г. и последующей зимы:
Вспоминая те дни, я в мыслях своих представляю себе образ нашей 16-й армии. Обессиленная и кровоточащая от многочисленных ран, она цеплялась за каждую пядь родной земли, давая врагу жестокий отпор; отойдя на шаг, она вновь была готова отвечать ударом на удар, и она это делала, ослабляя силы врага. Остановить его полностью еще не могла. Но и противник не мог прорвать сплошной фронт обороны армии[131].
В ходе начавшегося 5 декабря 1941 г. наступления советских войск под Москвой Рокоссовский, руководя своей армией, провел ряд успешных операций. Его имя стало известно не только в наших войсках, но и у противника. В середине января 1942 г. он получил задачу – овладеть г. Сухиничами. К тому времени этот город, находившийся в полосе 10-й армии генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова, был оставлен ее войсками. Командование Западного фронта решило произвести перераспределение сил ряда армий и «нарезать» им новые задачи. Управление и штаб 16-й армии получили приказ перейти в район Сухиничей, принять в подчинение действующие там соединения и восстановить положение. Из старых соединений, входивших до этого в состав 16-й армии, Рокоссовскому оставили только 11-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерал-майора П. Н. Чернышева.
В Сухиничах случилось удивительное, почти невероятное – немцы сами поспешно оставили город без боя!.. Такого случая Константин Константинович, генералы и офицеры его штаба не могли припомнить в последние месяцы… А «ларчик просто открывался» – сработали имя К. К. Рокоссовского и боевая слава 16-й армии. При посещении дивизий, переданных ему под Сухиничами в подчинение, Рокоссовский с некоторым удивлением обнаружил, что его здесь знают. Появление командарма-16 на позициях внесло в эти дивизии значительную уверенность и бодрость, т. к. до этого они отступали под напором противника. Константин Константинович решил использовать этот психологический момент в свою пользу и приказал передавать по радиостанциям сообщения: «Рокоссовский приехал», а главное – организовать демонстрацию того, что на сухиническое направление прибыла вся 16-я армия. Все это, безусловно, сыграло свою роль, и город достался Рокоссовскому без потерь с нашей стороны. Даже командующий фронтом Г. К. Жуков не сразу поверил в такой успех[132].
В уже освобожденных Сухиничах К. К. Рокоссовский был тяжело ранен осколком снаряда. По распоряжению Г. К. Жукова он был на самолете отправлен в госпиталь в Москву. Это было уже третье его ранение во время службы в Красной Армии. И на этот раз, как говорил сам Константин Константинович, помощь врачей и крепкий организм позволили одолеть недуг, и он стал поправляться. Во время нахождения на излечении в Москве Рокоссовский вплотную занялся поиском своей семьи – жены Юлии Петровны и дочери Ады, которые в начале войны должны были эвакуироваться из прифронтовой полосы. И они успели эвакуироваться сначала в Казахстан, а затем переехали в Новосибирск. С помощью секретаря Московского комитета партии Г. М. Попова Константину Константиновичу удалось получить в столице квартиру и перевезти туда свою семью.
Окончательно не долечившись, Рокоссовский в мае 1942 г. возвратился в свою армию. Но руководить ею ему пришлось совсем недолго. Командование армией было для него уже пройденным этапом и впереди были новые горизонты. Из воспоминаний К. К. Рокоссовского:
В начале июля меня вызвал к ВЧ Г. К. Жуков. Он спросил, справится ли с должностью командарма Малинин. Недоумевая, я ответил утвердительно. Тогда Жуков сказал, что Ставка намерена назначить меня командующим Брянским фронтом.
— Предупреди Малинина и, как получишь распоряжение Ставки, срочно выезжай в Москву.
Все это меня озадачило. Войсками такого масштаба, как армия, я управлял уверенно и чувствовал себя на месте. Но командовать фронтом?.. Я намекнул было, нельзя ли остаться на армии, но встретил категорический отказ.
Что ж, нужно перебороть свою нерешительность.
Тяжело было расставаться с 16-й армией, с дружным, крепким коллективом. Мы вместе переносили и горе поражений и радость побед. Я знал войска и их командиров, а они знали меня. На войне это имеет большое значение.
Но как ни тяжело, а расстаться пришлось. Я уезжал с мыслью, что и на новом месте люди будут не хуже. От меня самого зависит завоевать их доверие и уважение.
Вечером распоряжение было уже получено. Михаил Сергеевич Малинин откровенно заявил, что его пугает ответственность, которая лежит на плечах командующего армией. Он просил оставить его начальником штаба. Жуков согласился, и на 16-ю армию был назначен генерал И. Х. Баграмян. В хорошие руки попадала наша армия, и это радовало меня.