Начало операции устанавливалось Ставкой для войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов 16 апреля, для нас – 20 апреля. (Раньше мы не могли в связи с перегруппировкой войск с востока на запад.)
Надо сказать, что эти четыре дня отсрочки мы получили только после того, как я раскрыл все трудности, которые стояли перед нами. Фронт нацеливался на новое направление, по существу не завершив предшествующую Восточно-Померанскую операцию. Нам отводится невероятно короткий срок на перегруппировку, хотя войска должны преодолеть расстояние свыше 300 километров. Я попросил помочь фронту в сложной передислокации. Но дополнительный автотранспорт нам не был выделен. Все это до предела сокращало время на подготовку сложнейшей операции по формированию такой большой водной преграды, как Одер в его нижнем течении. По сути дела войскам фронта предстояло начать наступление с ходу…[137]
Приложив неимоверные усилия, войска маршала Рокоссовского выполнили поставленную перед ними задачу. В ходе наступления они форсировали Одер в его нижнем течении и, продвинувшись на глубину 200 км, разгромили штеттинскую группировку противника, обеспечив с севера наступление ударной группировки 1-го Белорусского фронта на Берлин. 4 мая 1945 г. войска Рокоссовского вышли к Балтийскому морю и на рубеж Эльбы, где установили связь с английской 2-й армией. 7 мая командующий английскими войсками фельдмаршал Б. Монтгомери принимал К. К. Рокоссовского в своем штабе. 10 мая состоялся ответный визит, на котором Монтгомери предложил тост «за выдающегося русского полководца К. К. Рокоссовского и его доблестные войска».
За умелое руководство войсками фронта в Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях К. К. Рокоссовский 1 июня 1945 г. награжден второй медалью «Золотая Звезда».
Подводя некоторые итоги полководческой деятельности К. К. Рокоссовского в годы Великой Отечественной войны, необходимо отметить следующее. Во-первых, он на всех занимаемых постах умело управлял вверенными ему войсками. Главной отличительной чертой его таланта искусного военачальника была присущая ему способность глубоко и всесторонне анализировать конкретно сложившуюся обстановку, положение противника и своих войск, предвидеть вероятное развитие событий на том или ином участке фронта и, исходя из этого, находить соответствующие решения и действия. Причем характерно то, что он не просто реагировал на стихийно складывавшуюся обстановку, а старался каким-то образом влиять на нее в нужном направлении (дезинформация противника, демонстрационные действия и т. п.).
Во-вторых, о стиле его деятельности. Сравнив методы руководства войсками двух самых выдающихся полководцев Великой Отечественной войны – Г. К. Жукова и К. К. Рокоссовского, видим два разных стиля управления. Жуков был более властным, жестким, твердым, категоричным. Рокоссовский же, также обладая высокими волевыми и организаторскими качествами, в то же время был более гибким, более терпимым к подчиненным ему людям, он обладал по сравнению с Жуковым большей внутренней культурой и личным обаянием. В войсках не только уважали, но и любили своего командующего. Возможно, что этому в определенной степени способствовал сопровождавший его негласно ореол «мученика» сталинских лагерей и тюрем, попасть в которые в те годы легко мог каждый гражданин страны.
Генерал армии П. И. Батов, командовавший 65-й армией и прошедший вместе с К. К. Рокоссовским путь от Сталинграда до Берлина, в своих воспоминаниях свидетельствует: «Мы в армиях очень часто видели командующего фронтом, слышали его распоряжения, советы, замечания. Он никогда не навязывал своих предварительных решений, одобрял разумную инициативу и помогал развивать ее. Умело руководил подчиненными так, что каждый генерал и офицер с желанием вносил в общее дело свою долю творчества. Рокоссовского характеризовали сильная воля, твердые убеждения, свой почерк и, наконец, интуиция».
Другой военачальник – генерал-полковник К. П. Трубников (как и Рокоссовский, был освобожден из тюрьмы накануне войны), несколько лет работавший на фронтах заместителем у Константина Константиновича, рассказывал о стиле работы своего командующего: «Вот, например, в штабе разрабатывается операция. На карте все предусмотрено. Собирается штабное совещание. Рокоссовский приходит, внимательно все рассмотрит, а потом вдруг говорит: “Давайте проиграем?” Проигрываем. Выясняются недостатки, неучтенные детали взаимодействия. Начинается спор. Командующий заключает: “Решаем так: подумать до утра”. Наутро собираемся снова у командующего фронтом. “Как наш Генеральный штаб думает?” — спрашивает он у начальника штаба. Тот отвечает, что согласен с внесенными дополнениями. “А командующий артиллерией?” У Василия Ивановича Казакова тоже все согласовано. “Ну, и я согласен, — говорит Рокоссовский. — Теперь напишем приказ о наступлении”. А иногда всех выслушает, поблагодарит за работу и скажет: “Попробуем эту задачу решить иначе”, – и развернет свою программу, более глубокую и оригинальную»[138].