Мерецков:…Я утверждаю, что самым лучшим товарищем Федько на Дальнем Востоке был Аронштам (армейский комиссар 2-го ранга Л. H. Аронштам в 1933–1936 гг. работал в должности члена РВС и начальника политуправления ОКДВА. Арестован 31 мая 1937 г., т. е. накануне начала работы означенного заседания Военного совета при НКО. — Н.Ч.).
Федько: Что?
Мерецков: Самым лучшим твоим товарищем был Аронштам.
Федько: Ну это ты врешь. Аронштам сам скажет.
Мерецков: Я знаю, что говорю. Я заявляю это Политбюро, правительству. Я знаю, что Аронштам тебе был лучшим другом. Я утверждаю также, что ты был против Сангурского и Лапина (комкор М. В. Сангурский был заместителем Блюхера в ОКДВА, а комкор А. Я. Лапин – начальником ВВС ОКДВА. Первый был арестован 2 июня, а второй – 17 мая 1937 г. – Н.Ч.)… Ты, Федько, знал, что Аронштам вел линию против Блюхера. Знал, будь большевиком.
Федько: Мне известно, что он спекулировал на болезни Блюхера.
Сталин (обращаясь к присутствующим): Дело вот в чем. Тут враги на Дальнем Востоке играли. Они, с одной стороны, хотели Блюхера выгнать. С другой стороны, так как Блюхер не хотел иметь группы, он правильно думал, какой же командующий, если в группе дивизий больше, чем у него, он хотел иметь корпус, а так как Федько был за группы, то они их стравливали, Федько с Блюхером. Они играли. А Блюхер и Федько не замечали этого. Двойная борьба была и двойная игра. Видимо, в этом дело.
Мерецков: Мое положение с Сангурским. Здесь есть свидетели, очень большие свидетели, что я был в исключительных отношениях, на ножах с Сангурским. Он пытался всем доказать, об этом есть документ у начальника Генерального штаба, что армию учили неправильно, не выполняли директив Блюхера. Когда Народный комиссар меня спросил, а как, в частности, вы смотрите на Сангурского, я сказал вам, что он вредитель, вредный человек.
Ворошилов: Не вредитель сказали, а ерундовский человек.
Мерецков: Вредный человек для армии, я прямо сказал. Я докладывал об этом Гамарнику (начальнику Политуправления РККА. Застрелился 31 мая 1937 г. – Н.Ч.). И когда я был в госпитале, меня Блюхер вызвал и говорит: Ты выздоровеешь и поедешь опять в армию (в ОКДВА. — Н.Ч.), я хочу, чтобы ты поехал в армию. Я ответил Блюхеру: Под вашим руководством я охотно буду работать в армии, но я не могу работать с Сангурским, он обманывает вас, он пишет на вас, он ведет линию против Блюхера. Как ослеплен Блюхер, я не понимаю. В то время с Лапиным я был товарищем. Я никогда не знал, что он шпион. Наоборот, он подчеркивал, что у него с Путна все порвано. Лапин предупреждал: имейте в виду, что к Блюхеру надо относиться хорошо, он исключительно знает Маньчжурию, Китай. Я ничего не понимаю – Лапин шпион!
Сталин: Они путали.
Мерецков: Мы к Лапину с Блюхером ходили на квартиру и Блюхер прекрасно относился к Лапину до тех пор, пока не было скандала с авариями. Блюхер хорошо относился к Лапину, это факт. Теперь говорит Федько, что я на Военном совете выступал. Я перед Народным комиссаром и перед правительством заявляю, что группа войск, которая выступила, не была подготовлена к горной местности.
Голос: Ты как специалист два месяца подрабатывал этот вопрос и дал оценку.
Мерецков: Я докладывал, что к горной местности войско не подготовлено, об этом может подтвердить Пикулин и Берзин (Я. К. Берзин – заместитель В. К. Блюхера по разведке, корпусной комиссар, бывший начальник Разведуправления РККА. — Н.Ч.). Я оказался прав. Это вы с частями ходили в горах 25–40 километров…
Голос: Ничего подобного, это неправильно.
Мерецков: Есть документ о том, что я запротестовал.
Голос: Какой документ?
Мерецков: Представьте себе, на этот случай документ оказался.
Голос: Это белорусская доктрина?
Мерецков: Это Блюхер сказал: “Слушай, парень, я через Читу ходил, там Иван Кенсоринович (комкор И. К. Грязнов, командующий Забайкальской группой войск ОКДВА, с 1935 г. – Забайкальским военным округом. — Н.Ч.) вел игру, идут по горам по 100 км. Походом. Это не ты нам принес?” Я сказал, что я сам против этого.
Голос: Неправильно.
Мерецков: Об этом могут подтвердить, что по указанию Сангурского вели игру. Выходили через Хинган, ходили по тайге, как по сухому. Я не знал. Теперь я узнал, что в этом есть суть вредительства. Пусть тов. Ежов разберет и выяснит, кто внес это дело. А я утверждаю, что бригада ваша не переправлялась через реку на маневры.