“…В результате этой работы Мерецкова в заговор были вовлечены: я – Погоняйло, Журавлев и, насколько мне кажется, Мальцев и Шанин”.
Группа арестованных заговорщиков, бывших работников центральных управлений НКО, в частности, СМИРНОВ П.А. — бывш. Наркомфлот, ФЕДЬКО – бывш. заместитель НКО, МЕЖЕНИНОВ и ЛЕВИЧЕВ – бывшие заместители начальника Генерального штаба РККА, УРИЦКИЙ – бывш. нач. Разведупра, ХАЛЕПСКИЙ – бывш. Нарком связи, БУ-ЛИН – бывш. начальник Управления по начсоставу, ЛАНДА – бывш. редактор газеты «Красная Звезда», ТКАЛУН – бывш. комендант Кремля, КАШИРИН – бывш. комвойска-ми СКВО, ВЕНЦОВ – бывш. командир 62 Туркестанской дивизии, ТКАЧЕВ – бывш. начальник ПВО ЛВО и другие уличают Мерецкова в проводимой им активной вражеской работе, направленной на подрыв обороноспособности Советского Союза.
Кроме того, в 1937 и 1938 гг. Мерецкову были произведены очные ставки с арестованными участниками заговора: ОРЛОВЫМ, ХАЛЕПСКИМ, СМИРНОВЫМ и ФЕДЬКО, на которых они подтвердили участие Мерецкова в заговоре и дали показания о проводимой им антисоветской работе.
Материалами следствия по делу участников военно-фашистского заговора в Красной Армии в 1941 году также установлено, что Мерецков продолжает проводить преступную работу, является агентом одной из иностранных разведок, которой передает совершенно секретные сведения о Красной Армии и оборонной промышленности Советского Союза.
Так, арестованный заговорщик СМУШКЕВИЧ Я.В. (бывший командующий ВВС РККА, а затем помощник начальника Генерального штаба по авиации. — Н.Ч.) на допросе 21-го июня 1941 года показывал:
“Должен, однако, сказать, что в одну из встреч со Штерном (Г. М. Штерн – командующий 1-й отдельной Краснознаменной армии, командарм 2-го ранга. — Н.Ч.) в Москве в 1939 году, он ориентировал меня о том, что вражескую работу на Дальнем Востоке он ведет лично, а по центру связан только с Мерецковым”.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 158 УПК РСФСР, -
Мерецкова Кирилла Афанасьевича подвергнуть аресту и обыску.
Нач. отделения Следчасти НКГБ СССР – Лейтенант Государственной Безопасности
(Сорокин)
Зам. начальника Следчасти НКГБ СССР Майор Государственной Безопасности
(Шварцман)
Согласен: Начальник Следственной части НКГБ СССР Майор Государственной Безопасности (Влодзимирский)»[151].
Что же получается? А получается то, что сработала мина замедленного действия, заложенная еще в 1937 г. Все лица, показавшие на К. А. Мерецкова в 1937–1938 гг., давно уже были расстреляны, а их показания продолжали «работать»!.. Выходило так, что мертвые хватали живого!.. Следует отметить, что еще в 1937–1938 гг. следователи НКВД проводили очные ставки К. А. Мерецкова с подследственными: бывшим начальником Морских Сил РККА флагманом флота 1-го ранга В. М. Орловым, бывшим начальником Автобронетанкового управления РККА командармом 2-го ранга И. А. Халепским, бывшим членом РВС и начальником политуправления Белорусского военного округа П. А. Смирновым (во второй половине 1937 г. он был в должности начальника Политуправления РККА, а в первой половине 1938 г. – наркомом Военно-Морского Флота СССР), бывшим командующим Приморской группы войск ОКДВА командармом 2-го (затем 1-го ранга) И. Ф. Федько.
На этих очных ставках с Мерецковым названные подследственные подтверждали его участие в военном заговоре и давали показания о проводимой им антисоветской работе. И тем не менее Кирилл Афанасьевич до июня 1941 г. оставался на свободе. И не только пребывал он на свободе, но и поднимался по служебной лестнице, достигнув второй величины в военной иерархии РККА (начальник Генерального штаба!), став генералом армии и удостоившись звания Героя Советского Союза.
Что же это такое? Почему такая избирательность в выборе жертв репрессий? Помимо Мерецкова, среди высшего комначсостава РККА были и другие лица, на которых также были показания со стороны подследственных, обвинявших этих «генералов» в совершении тягчайших преступлений, однако они не пострадали в 1937–1938 гг. Если, конечно, не считать морального ущерба, вызванного очными ставками с арестованными, писанием различного рода объяснительных записок, докладных и т. п.
К таким лицам относились (воинские звания указаны по состоянию на 1937 г.): Маршал Советского Союза С. М. Буденный; командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников; комкоры И. Р. Апанасенко; М. А. Антонюк, О. И. Городовиков, Г. И. Кулик, А. Д. Локтионов, Д. Г. Павлов, Я. В. Смушкевич, С. К. Тимошенко; корпусные комиссары А. В. Хрулев, Е. А. Щаденко; комдивы М. П. Ковалев, В. Д. Соколовский, И. В. Тюленев, Г. М. Штерн и др. Следует иметь в виду, что в отделах и управлениях госбезопасности соответствующие досье имелись на этих и ряд других лиц комначсостава. Чего только не было в этих досье – доносы, сплетни, материалы партийных собраний по чистке партии в различные годы, по разбору персональных дел и другие материалы. Все это постепенно накапливалось, хранилось, приобретая все большую убойную силу. И, конечно же, там находились копии показаний арестованных начальников, подчиненных и сослуживцев, данных ими на предварительном следствии в суде и несущих негативный материал. Это и был тот самый «крючок», на который «компетентные органы» в нужный момент сажали того или иного военачальника. Иногда такую «удочку» не трогали совсем (Буденный, Шапошников, Городовиков, Тимошенко, Тюленев, Соколовский, Хрулев, Щаденко), другие же (Мерецков, Штерн, Локтионов, Смуш-кевич и др.), благополучно пережив большой террор 1937–1938 гг., «загремели под фанфары» в 1941 г.