Когда начались финальные титры, мы отправились вниз, к машине, так как кинотеатр находился на третьем этаже.
Мы разговаривали, пока шли по эскалаторам:
— Слушай, Софи, как насчет ужина в ресторане?
— Я только за, — она улыбнулась так, будто ей предложили не ужин, а дорогое модельное платье, — Может, попробуем русскую кухню? Есть один такой ресторан в Форт-Бич.
— Русская кухня? — я усмехнулся, — Не хочу есть медвежатину и пить волчье молоко.
— Это всё стереотипы, — усмехнулась она в ответ, — У русских неплохая еда. Мои любимые блюда — это борщ и пельмени. Если ты хочешь что-то более привычное — закажи шашлык. Это как барбекю.
— Ну, тогда поедем в Форт-Бич, — только и оставалось ответить мне.
***
Путь до Форт-Бич должен был занять не более двадцати минут, однако из-за аварии с участием грузовика и нескольких легковых авто основная дорога была перекрыта. Пришлось ехать по обходному пути, который проходил по границе с Мидл-Хобокеном. Только потом поворот вел на Питерсон-Стрит, главную улицу района Форт-Бич, где находился русский ресторан со странным названием — «Ленин, Партия, Борщ».
Припарковав «Импалу», я обошел её и открыл для Софи дверь. Мы зашли в ресторан и двинулись к свободному столику под пристальными взглядами официантов. Судя по удивлению на их лицах, чернокожие здесь ели нечасто.
Большие столы на толстых ножках, красивые скатерти в цветочном узоре, стены, оформленные как бревенчатый сруб. Красота! На небольшой сцене выступала группа русской фолк-музыки. Парень с небольшим подобием арфы, мужчина лет пятидесяти с балалайкой и девушка, которая пела, держа в руках микрофон. Все, как и положено, были одеты в русские этнические наряды. Парни — в белые рубахи и довольно широкие штаны, девушки — в платья. Вообще, я как-то в интернете читал про русских. В целом — народ как народ, не без своих особенностей, но в принципе все довольно обыденно. Как и у нас, в России в девяностые был расцвет бандитизма. Но тут была показана культура старой России, какой она была сто или двести лет назад.
Сев за стол, я взял меню и бегло просмотрел все блюда. К описанию каждого прилагалось фото. Меня привлекло нечто под названием «шашлык». По сути — мясо на железных жердях. Однако было еще много чего занятного. Пельмени, борщ, окрошка, рассольник и еще десятки разных неплохих на вид блюд.
В конце концов, когда подошла официантка, я заказал шашлык, соус и овощную нарезку, а Софи решилась взять вареники.
Пока наш заказ готовили, я решил у неё поинтересоваться:
— Расскажи про свою работу. Может, что интересного происходило.
— А почему ты спрашиваешь? — удивилась девушка, задумчиво глядя на стакан с водой.
— Мне интересно знать, что там у вас в полиции и как, — я старался говорить помягче, — Узнав побольше про работу, про самого человека больше узнаешь.
Софи сделала глоток из стакана, и посмотрела на меня странным, испытывающим взглядом.
— Не хочу говорить о работе в свой законный выходной, — она почесала себя за ухом, и продолжила, — И вообще, с чего такой интерес к ней?
— Понимаешь, — я немного смутился и потер ладонью затылок, — Просто я еще не общался особо с работниками полиции. Тем более, патрульные копы — это одно. А вот более офисные работники, что возятся с бумагами — это другое. Это даже в чем-то интереснее, чем патрульная служба.
— Ну, в чем-то ты прав, — ответила она, глядя на подходящего к нашему столу официанта, — Но мне не хочется говорить о полиции, я уже сказала. Давай лучше есть.
— Детка, наверняка на тебя не раз и не два заглядывались сослуживцы? — я улыбнулся ей, не обращая внимания на тарелку с шашлыком, — Ты милашка.
— Спасибо за комплимент, конечно, — отозвалась она, пронзая пельмень вилкой, — Но еда сама себя не съест.
Шашлык оказался довольно вкусным блюдом. Русский вариант барбекю, это точно. Однако еда меня не особо заботила. Меня волновало, что так и не удалось добыть информацию. Как же на повлиять на Софи?
— А что ты вообще делаешь в Лас-Либертаде, чем занимаешься? — спросила она, ненадолго оторвавшись от еды и отложив в сторону вилку, — Помимо учебы в универе.
— Помогаю дяде в основном. Иногда гоняю по поручениям типа пива привезти или еще что-то в таком духе. Меня отец послал к дяде. А у тебя есть какие-нибудь хобби? Не все время же работаешь.
— Играю на терменвоксе. Штука редкая и сложная в освоении, но играть на ней очень увлекательно. И звук прикольный издает.
— Впервые слышу про такой инструмент, — я удивился её увлечению, — Я как-то пробовал на гитаре играть, но не задалось. А давно ты живешь в Лас-Либертаде? И как тебе живется в Норт-Хобоконе? Я слышал, что хуже него только Саут-Хобокен.
— Ну, район конечно опасный, но не такой, как Локэш. У нас хоть стрельбы особо не бывает. А в Лас-Либертаде я живу столько же, сколько и работаю. Раньше жила в Престонвилле с отцом.
Больше я не нашел что сказать и мы продолжили трапезу.
***
Усадив Софи и сев в «Импалу» сам, я завел двигатель, прогрел его в течение минуты и отправился обратно в Норт-Хобокен. Пока мы с Софи ужинали, машины, попавшие в аварию, убрали, и путь занял меньше времени.
Вечерний Лас-Либертад был одновременно красив, сверкая огнями неоновых вывесок ночных клубов и ресторанов, и опасен. Пока мы ехали, то услышали совсем рядом пистолетную очередь. Благо, что стреляли не в нас.
Из алкомаркетов выходили люди с пьянящими покупками. Работали ларьки с шаурмой и некоторые супермаркеты.
Всё же я любил этот город. И почему так редко в нем бывал? Я бы не отказался поселиться в Лас-Либертаде. Не в Локэше, а в каком-нибудь приличном районе типа Спарклтона или Форт-Бич
Путь до дома Софи занял немного времени, но все равно начинало темнеть.
— Спасибо за отличный вечер, мачо-мэн, — поблагодарила она довольным голосом, — Давно уже не выбиралась куда-либо. Все время дом-работа-дом-работа.
— И тебе спасибо, детка, — улыбнулся я, — Надеюсь, как-нибудь повторим.
Едва она вышла из машины и вошла в подъезд, как я стал злиться. Злиться и психовать. Вот какого хуя?
Какого, блять, хуя у меня не вышло вытянуть из нее инфу? Я — дебил. Дядя будет злиться, чтоб его. Бля-а-а-а!
— Су-у-ука! — закричал я, стуча по рулю, — Ебаная хуйня!
Когда я немного пришел в себя и решил ехать домой к дяде, то вдруг услышал из подъезда приглушенный крик.
Я не стал медлить, а просто выбежал из машины и преодолел тротуар за пару секунд, влетев в подъезд.
— Ты будешь хорошей сучкой, блядина, — прохрипел противным голосом довольно низкий, но при этом широкий как какой-то гном, негр, — О, да!
— Помогите! — закричала Софи, — Насилуют!
Во мне бурлили эмоции, я просто был целым котлом адреналина.
За секунду я преодолел лестницу на площадку, развернул гада на себя и со всей силы ударил его по шарам. Тот протяжно застонал, но я не останавливался. Не тормозя, прописал ему кулаком по челюсти и даже почувствовал, как мне поранило костяшки. От удара у неудавшегося насильника вылетела пара зубов.
Сраный ниггер схватил меня за шею. Я не растерялся, расцепил хватку и пинком спустил его с лестницы.
Он открыл дверь подъезда. Мне не хотелось так это оставлять. Желалось хорошенько проучить маньяка. Но вдруг я понял, что нужно вернуться и помочь Софи.
— Ты в порядке, детка? — старался говорить я как можно спокойнее, — Я ему всыпал — он убежал.
— Д-да, — она, похоже, уже немного пришла в себя.
— Не против, если обработаю рану? — я показал свой окровавленный кулак, — Костяшки рассекло. Мало ли какая хрень у него на зубах.
— Да, пошли. Я тут, на втором этаже, живу.
Как ни странно, но Софи пытались изнасиловать прямо напротив квартиры, когда оставалась пара шагов.
Дверь ее квартиры ничем не отличалась от такой же напротив — металлический корпус, номер квартиры и глазок.
Отперев ее дрожащими руками, Софи вошла сама и поманила меня. Я топтаться на пороге не стал, и вошел.
Пройдя по обычной прихожей, в которой был небольшой шкаф для обуви и вешалка, я оказался в комнате Софи. На полках стояло с десяток разных книг. Среди них я узнал ту, фильм по мотивам которой мы смотрели. Стены украшали несколько плакатов и постеров, а на тумбочке у кровати стояли будильник и семейная фотография, на которой была Софи в подростковом возрасте и ее гордые родители. Рядом с книжной полкой был рабочий стол с компьютером. Обои успокаивали салатовым цветом. Ботинки я снял на входе, и теперь ощущал тепло и мягкость ковра под ногами. Вообще, обычно я ходил по дому в обуви, но Софи настояла на том, чтобы я разулся.