— Этот матрос и сейчас на вашем корабле?
— Нет, сэр. Он нанимался только на этот рейс, и я его списал по возвращении, тем более что Боб к тому времени уже выздоровел.
—Мистер Пентеркоффер, — обратился Холмс к директору, — полагаю, вы собираетесь предъявить претензии к фирме после определенных лабораторных испытаний резины?
— Несомненно, мистер Холмс, они уже проводятся. Резиновые прокладки подвергаются воздействию низких температур в камере.
— Я очень просил бы вас сообщить мне о результатах испытаний сразу же по окончании их, еще до предъявления иска. Теперь, я надеюсь, вы не откажете мне сообщить местонахождение вернувшихся участников экспедиции.
Записав адреса, Холмс опять обратился к директору:
— А где, скажите, заготавливалась тара для керосина и где производился разлив?
— Банки, как всегда, изготавливались в мастерской Мортимера в Ливерпуле. Этот старик уже не первый раз готовил экспедицию Коутса. Разлив же и укупорка проводились всегда самими участниками экспедиции. На этот раз, если не ошибаюсь, эта операция была поручена Мак-Гиллу.
Мы распрощались. Выйдя из института, Холмс попросил меня заказать билеты на вечерний поезд, отходящий в Ливерпуль, заметив неопределенно, что он пока сходит по одному из адресов.
Вечером мы уже сидели в купе и курили под монотонный стук колес. Холмс сосредоточенно думал, а я погрузился в чтение только что вышедшей юмористической книги Джерома К. Джерома «Трое в одной лодке». Моего друга, как это бывало не раз, видимо, весьма устраивало то, что я не прерываю цепь его размышлений, а я после трудного дня испытывал искреннее удовольствие, следя за приключениями героев повести в их путешествии по Темзе. В конце концов Холмс остановил на мне свое внимание и улыбнулся.
— Чем вы так увлечены, мой друг? Вы не шевелитесь, но просто сияете. Я бы тоже хотел немного отвлечься.
Я показал книгу и прочел несколько остроумных мест из нее. Холмс улыбался. Особенно понравились ему злоключения героев с керосином, когда на них дул то «Южно-керосиновый», то «Северно-керосиновый» ветер.
— Не находите ли вы, Ватсон, — сказал он, — что есть нечто общее у этой истории с тем делом, которым мы занялись?
Я удивленно взглянул на него и недоуменно пожал плечами.
— Нет, Холмс, я не вижу связи между трагедией, может быть злодейством, и сюжетом этой развлекательной книги.
— Да, пожалуй… Я сегодня был у Крисса, того, что развозил продовольствие по складам и присутствовал при поломке лыжи и повреждении ноги Мак-Гиллом. Прийти к выводу о преднамеренной поломке лыжи, по его рассказу, пока нет достаточных оснований. У меня не было времени вновь посетить Арктический институт, но я сделаю это сразу по возвращении. Лыжи, оказывается, Криссом доставлены туда и там сохраняются. Сомнительно, что их осмотр может чем-нибудь нам помочь, но в нашем деле нет мелочей. Однако прежде всего, конечно, мне важен результат испытания резины.
В Ливерпуле мы довольно быстро нашли мастерскую Мортимера, хотя она находилась в самой захудалой части города. Хозяин встретил нас хмуро, но не выказал недружелюбия. Узнав, что мы интересуемся снаряжением экспедиции Коутса, старик повторил то же, что мы слышали от директора института: он не первый раз выполняет заказ знаменитого полярника и, видимо, тот всегда был доволен, если каждый раз обращался к нему. Как правило, он всегда обговаривал это с Мортимером лично, но в последний раз Коутс известил, что очень спешит и прислал молодого уполномоченного — Мак-Гилла. Это, конечно, ничего не меняло, но с самим Коутсом было куда приятнее иметь дело.
— А чем вам не понравился Мак-Гилл? — поинтересовался Холмс. — Может быть, просто приятнее были деловые взаимоотношения со старым, тем более знаменитым знакомым?
— Нет, дело не в этом. Я прекрасно понимал его занятость… Несколько надоедлив был этот Мак-Гилл. Он был чересчур заботлив, если можно это сказать о нем. Требовал все, чтобы были использованы лучшие материалы, а мне ли не знать, что надо для полярной экспедиции, когда я уже не первый раз выполняю такой заказ? Поверьте, это оскорбительно для старого мастера: какой-то сосунок будет его учить, когда сам паяльника от чайника не отличит!
Холмс внимательно посмотрел на старика, а затем заявил ему веселым тоном:
— А знаете, мне ранее в лаборатории приходилось немало паять и очень бы хотелось, чтобы вы дали мне попробовать сейчас и оценили мою работу.
Мортимер пригласил нас в мастерскую.
— Джек! — обратился он к молодому человеку в фартуке. — Вот джентльмены хотят попробовать нашу работу, дай им запаять банку.
Джек подал аккуратную заготовку из жести и показал жестом на паяльник и прутки припоя.
Я недоумевал: зачем Холмсу понадобился такой спектакль? Что он хочет выяснить, не опозорится ли он сейчас со своим мастерством? Но Холмс снял пиджак, закатал рукава и с полной серьезностью положил паяльник в горн. После этого он взял несколько палочек припоя и по очереди согнул их около уха.
— Вот, — подал он мне одну из них, — согните, Ватсон, и послушайте: это так называемый «крик дьявола». Если олово чистое, то при сгибании палочки — треск, а припой свинцово-оловянный — сгибается без него. Кстати, — обратился он к старику, — это как раз такая банка, которые поставлялись экспедиции?
— Да, конечно, — ответил Мортимер, — мы же исполняли и исполняем заказы не только для этой экспедиции, но и для других заказчиков.
Холмс приступил к работе, и я поразился тому, как он быстро и аккуратно ее выполнил. Лицо Мортимера просветлело.
— Если бы вы не были джентльменом, я пригласил бы вас к себе работать, — сказал он.
Подмастерье стал собираться: рабочий день подходил к концу. Мы тоже не стали задерживать хозяина и поблагодарили за теплый прием.
На улице Холмс приостановился и сказал, что неплохо было бы побеседовать с Джеком. Тот вскоре появился и не стал отказываться от приглашения пообедать и пропустить стаканчик с нами в небольшом трактирчике.
Джек, видимо, был славным малым, и Холмсу после пропущенного стаканчика не составило труда заставить его разговориться. Холмс поинтересовался, чем Мак-Гилл возбудил недовольство или неодобрение его хозяина.
— Ну, как же, — сказал подмастерье, — о подготовке экспедиции мы были извещены и уже начали работу с банками под керосин. Вдруг приезжает этот шотландец и говорит, что его наша работа «не устраивает». Мы, слава богу, не первый раз заготавливаем банки для Коутса, и он никогда не делал нам по этой части замечаний.
— Но все же, Джек, что именно «не устраивало» шотландца?
— Он доставил нам припой из чистого олова и требовал, чтобы все банки были пропаяны им. Нет слов, припой тем лучше, чем больше в нем олова, но, скажем прямо, тем и дороже. Мортимер сказал этому птенцу, что наша работа всегда была добротной и сэр Коутс всегда был ею доволен, хотя мы и не пользовались припоем из чистого олова. Но он стоял на своем, отстранив все уже заготовленное в сторону, долбил, как дятел, что все материалы должны быть высшего качества. Пришлось ему подчиниться. А потом, для недовольства Мак-Гиллом у Мортимера было основание еще и потому, что ему пришлось послать меня помогать ему в разливе керосина по банкам.
— Разве в этом виноват Мак-Гилл, а не сам Коутс?
— Конечно же шотландец! Коутс от нас никогда такого не требовал. Он хорошо платил нам за добротную жестяную работу, и ничего более ему от нас не было нужно. И в этот раз все обстояло так же.
— Как «так же», если вы в чем-то вините шотландца?
— Мак-Гилл приехал к нам на большой фуре. С собой он привез две бочки керосина. С ним приехал еще матрос Джинджер. Мак-Гилл сказал, что он вынужден торопиться, потому разлив керосина по банкам он будет производить тут же и отсюда направится прямо в порт. На некотором расстоянии от нашей мастерской они и проводили этот разлив. Забирали уже готовые банки и после наполнения устанавливали их на фуру. Работал этот шотландец как исступленный, заставляя так же трудиться и матроса. Так они были заняты до середины дня, а потом нужно было передохнуть и покушать. Они и пошли в эту таверну. Вернувшись, они опять приступили к работе. Однако этот Джинджер за обедом порядком нагрузился и не очень-то пошевеливался. Шотландец стал на него покрикивать, говоря, что очень нужно торопиться. Матроса же совсем развезло, он стал огрызаться, заявив, что ему на все в высшей степени наплевать, что его нанял капитан Спрэг, что он моряк и не обязан возиться со всякой вонючкой. В общем, страсти у них накалились, а дело встало. Мы были заняты своим. Они банки у нас забирали прямо из-под пайки. Чем-то пьяный матрос швырнул в шотландца, и они сцепились. В общем, Мак-Гилл отлупил матроса, и тот убежал от него, но синяк под глазом на память ему оставил. Когда шотландец остался один, он думал не о своем обидчике, а о том, как ему все же завершить свою работу. Пришлось мне встать ему на помощь взамен убежавшего матроса. До полного комплекта готовых банок не хватало, и шотландец смирился, дополнив недостающее ранее заготовленными банками, пропаянными припоем, а не чистым оловом. Задерживаться долее он не мог.