— Не ушиблись ли вы, Ватсон, выполняя мое поручение?
— Вообще-то, Холмс, это не столь безболезненно, как замышлялось. Проклятая качка, я действительна ушибся при падении.
— Крайне соболезную и приношу вам свои искренние извинения. Вы и подошли в нужный момент, и блестяще выполнили свою задачу, что, я надеюсь, даст нам в руки какую-то ниточку.
Для большей правдивости я перебинтовал голову и в таком виде вскоре предстал перед Гримшоу, который зашел осведомиться о моем состоянии. Я успокоил его, сказав, что отделался, оказывается, легко, немного только стукнулся затылком, поблагодарил его за оказанную мне своевременно помощь.
Холмс, бывший тут же, присоединился к моей благодарности. Капитан Михайлов, узнав о происшествии, тоже навестил нас и спросил, может ли чем-нибудь быть полезным. Мы его успокоили, сказав, что всё — сущие пустяки.
В Лондонский порт мы прибыли ночью. Распрощавшись с капитаном Михайловым, мы взяли кеб и вскоре оказались в своей квартире на Бейкер-стрит, в привычной для нас обстановке.
К середине дня нас посетил Самойлов. Он поздравил нас с благополучным возвращением, но вид у него был крайне расстроенный, Холмс заметил это и спросил, о причине.
— Как же, мистер Холмс, не расстраиваться: ведь «Белуха» опять пришла с желтым лесом!
Я ожидал от Холмса удивления, ибо сам был крайне ошарашен таким сообщением. Однако мой друг воспринял этот возглас с полным спокойствием.
— Подождите немного, мистер Самойлов, садитесь, и обсудим все без излишних треволнений.
Самойлов оторопело сел, а Холмс вышел в свою лабораторию и вернулся с какими-то колбами, заполненными темными жидкостями.
— У вас при себе есть какая-нибудь денежная купюра, Самойлов?
Тот молча протянул крупный банкнот.
— Я немного нарушу его целостность, но он не будет потерян, так как все знаки на нем останутся на месте. Я отрежу у него только узкую белую полосочку с края.
Холмс взял ножницы, отрезал полоску, после чего опустил ее в одну из колб. Через некоторое время он вынул ее нисколько не изменившейся. Мы с Самойловым смотрели на эти манипуляции, ничего не понимая.
— Теперь я отрежу такую же полоску от лондонской газеты.
Холмс опустил ее в ту же колбу, после чего вынул и показал нам. Полоска приобрела желтую окраску.
— Вы понимаете, в чем дело. Я объясню. Древесина — очень сложная конструкция. Основная ее масса — целлюлоза, но она не единственная. В древесине много инкрустирующих веществ, от которых приходится избавляться в производстве бумаги. Одна из таких примесей— лигнин. Лучшими сортами бумаги считаются те, в которых он присутствует в самых незначительных количествах. Естественно, что лучшие сорта используются при изготовлении денежных купюр. То, что вы наблюдали, это качественная реакция взаимодействия лигнина с анилином, веществом, являющимся исходным материалом в производстве самых различных красителей. Бумага вашего банкнота никак не реагировала, а газетная, низкосортная, немедленно окрасилась. Если мы опустим в анилин древесную дощечку, то она станет еще желтее.
В передней раздался звонок. Холмс взглянул на часы и попросил меня впустить посетителя, которого он ожидает. Он оказался матросом с «Белухи». Принес он с собой бидон, на котором была цифра и четкая надпись — «скипидар». Холмс поблагодарил его за услугу и заплатил, по-видимому, щедро, так как тот ушел очень довольным.
— Продолжим, мистер Самойлов, наш рассказ, хотя я вижу, что он вас интересует не столь, сколь мне хотелось бы. Вас интересует пожелтение не бумаги, а вашего пиломатериала. Вы, кстати сказать, еще не предъявили его фирме «Медокс и сыновья»?
— Как можно, мистер Холмс! Лишний позор на мою голову.
— Так вот. Виновником всего является фирма «Медокс и сыновья», с которой у вас такой солидный контракт и полное взаимопонимание. Их агент Гримшоу доставлял на вашем корабле скипидар, полученный из отходов вашего лесозавода. Вот бидон из этой грузопоставки. На нем та же надпись «скипидар», но содержал он анилин, который этим же Гримшоу был доставлен из Англии на вашем же корабле. Он был затарен в бочки, а при отправке скипидара разлит по таким же бидонам. Гримшоу знал, в каком именно бидоне он содержится, по условленному номеру. В пути во время шторма он повреждал именно этот бидон, после чего предусмотрительно, чтобы не оставить следов, выбрасывал его в море. Я настиг эту акцию. Свое «желтое» дело Гримшоу совершил и на этот раз, но, благодаря помощи моего друга Ватсона, мне удалось заполучить этот бидон в свое распоряжение. Гримшоу не мог выбросить вынесенный им из трюма бидон: до борта нужно было пройти, а Ватсон требовал от него немедленной помощи, поскользнувшись на палубе. Пока Гримшоу отводил Ватсона в каюту, я с помощью только что покинувшего нас матроса вылил в банку остатки анилина, а сам бидон надежно припрятал. Не найдя бидона на палубе, Гримшоу решил, что его выбросило за борт штормом. Полюбуйтесь на стенку бидона — она не просто повреждена при случайном столкновении, на ней дыра от удара каким-то острым предметом. А вот в другой колбе — его содержимое. Это такой же анилин. Мы опустим в него полоску вашего банкнота и газетной бумаги и будем наблюдать всю картину повторно.
Для убедительности Холмс продемонстрировал это.
— Никакого грибка-паразита в Архангельском лесе нет, равно как и не могли им заразить ваш пиломатериал в пути. Все это — пары анилина.
— Я изуродую мерзавца! — гневно воскликнул Самойлов, и я представил себе, что будет с Гримшоу при встрече с таким медведем.
— Не надо так горячиться, Самойлов, я думаю, что это только повредит вашим интересам.
— Да! Но ведь дело сделано, в каком я сейчас положении? Не могу в ум взять, зачем все это потребовалось фирме, с которой у меня такие хорошие взаимоотношения, фирме, получающей от меня превосходный лес!
— Все проще, чем вы себе представляете, Самойлов. Дело в том, что мебельная фабрика «Берроуз» — предприятие фиктивное, ваш превосходный лес поступил той же фирме «Медокс и сыновья», но по цене, составляющей всего лишь одну пятую часть того, на что вы надеялись. Качество леса нисколько не пострадало.
— Ах мошенники! Я их выведу на чистую воду!
— Не горячитесь, Самойлов. Ведь вы купец. Вам не привыкать взвешивать все, что вам выгодно или не выгодно. Контракт с фирмой «Медокс и сыновья», как вы сами признали, для вас выгоден. После скандала он, без сомнения, будет разорван. Выиграет от этого только ваш конкурент Михаил Титов.
— Но что же мне теперь делать, дорогой мистер Холмс?
— Прежде всего мы сейчас с вами отправимся в порт. Посмотрим на «Белухе», что сталось с вашим лесом, а затем уж обсудим положение.
Мы снова ступили на палубу «Белухи», где тепло нас приветствовал капитан Михайлов. Холмс предложил спуститься в трюм. Гримшоу на корабле уже не было: он успел выгрузить свои бидоны со скипидаром. Аккуратно уложенный в штабеля пиломатериал был похож на сердцевину яйца. Холмс подошел к нему вплотную, потрогал доски, а затем достал колбу с разбрызгивателем — вроде пульверизатора, которым пользуются парикмахеры, освежая клиента одеколоном. Он надавил на грушу, брызги устремились на конец доски, и мы вдруг увидели, что желтая окраска исчезает. На наших глазах доска стала такой же белой, как прежде, когда ее погрузили.
— Это какое-то волшебство! — воскликнул капитан Михайлов. Самойлов же молча вытаращил глаза, видимо, не доверяя им, считая, что ему показывают какой-то фокус!
Мы собрались в каюте капитана, и Холмс сказал, что мы можем продолжить беседу, начатую на Бейкер-стрит.
— Вот, Самойлов, и все выяснение ваших неприятностей и возможность их ликвидации. Я обрызгал ваш пиломатериал раствором, который, я полагаю, известен вам как нашатырный спирт. Окраска лигнина, как вы видели, при этом исчезает. Правда, это временный эффект, она потом возвратится. Однако если вы сейчас же пошлете приобрести и доставить на «Белуху» несколько бутылей этого совсем недефицитного продукта, то завтра утром сможете вызвать представителя фирмы «Медокс и сыновья» и предъявить им ваш груз.
— Но ведь вы сказали, что он снова пожелтеет, и фирма предъявит мне претензии.
— Я думаю, что этого не произойдет. Ведь качество леса нисколько не пострадало, и фирма об этом прекрасно осведомлена. О проделанной над лесом операции вы будете помалкивать, а предъявите его в наилучшем виде. Сделайте вид, что вам ничего не известно о проделках Гримшоу и вы так и не знаете о причинах пожелтения леса. Гримшоу, возможно, и прогонят, заподозрив, что он обманул фирму и не выполнил своего задания. А может быть, и оставят: ведь он опытный экспедитор. Если он снова решится на такую акцию, то вы опять «ничего не заметите» и сдадите лес по вашей обычной цене. Им еще докопаться надо, каким образом вы все это делаете. Терять такого поставщика, как вы, я полагаю, фирме невыгодно, тем более что скипидарный заводик на вашей земле, пользуется он вашими отходами, да и доставка его продукции производится вашими кораблями. А угрозу такой потери они подозревают: в ресторане вы обедали с морскими офицерами. Фирма облапошила вас на прошлом рейсе, забрав груз по цене значительно меньшей ранее оговоренной. Но это лишь отдельная финансовая операция, вами пресеченная без излишнего шума. Худой мир, как говорится, лучше доброй ссоры. Вы — купец и, надо думать, лучше меня знаете, что не на честность, а на взаимную выгоду полагаются предприниматели. Нет оснований думать, что фирма решится еще раз проделать с вами нечто подобное. Таковы мои соображения, мистер Самойлов, я их высказал, а вы можете поступать как вам заблагорассудится.