Возникновение лингаятизма связывают с фигурой Басавы (1105–1167) — долгожданного сына благочестивой брахманской четы, назвавшей его одним из имен ездового животного бога Шивы: каменные изваяния мощного быка под общеиндийским именем Нанди охраняют вход во все шиваитские храмы Индии. В юношеском возрасте Басава, испытав разочарование в изощренной ритуальной практике, являвшейся основой материального благополучия брахманов-жрецов, разорвал брахманский шнур и ушел из дома. Он поселился в священном месте слияния двух южноиндийских рек — Кришны и Малапрабхи, возле храма, святыней которого был лингам Шивы, называемый «Богом сливающихся рек». Вскоре «Бог сливающихся рек» в виде аскета появился перед юным Басавой, благословил его и определил в ученики к известному гуру. Через 12 лет, в течение которых Басава изучал священные книги шиваизма и приносил цветы для украшения храмового лингама, «Бог сливающихся рек» явился ему во сне с повелением отправиться в мир, а конкретно — ко двору князя Бидджа-лы, наместника царской династии Чалукъя. Басава не был готов покинуть полюбившееся место, но на следующий день, когда он стоял возле фигуры Нанди, из раскрытого рта скульптуры по свисающему языку прямо к нему в ладонь скатился маленький лингам, и Басава ощутил себя посвященным: Необъятность твоя — как необъятность мира, /Как необъятность свода небес и даже шире его. /Корни твои— в тверди земной, глубже подземного царства, /Ввысь воспаряет корона твоя, выше Вселенной. / Огромный такой, что взор пред тобою бессилен, / Но, оказавшись в ладони моей, / Сжимаешься до полного исчезновения, став легким и незаметным, / О Бог Сливающихся рек!
Мистический опыт пробудил в Басаве поэта, и, став главным министром при Бидджале сначала в городе Мангалведе, а потом, когда Бидджала узурпировал власть законной династии, — в столице Кальяни, он сочинил тысячи вачан — белых стихов, в которых в прямой или аллегорической форме, сжатым, доходящим до афористичности языком рассказал о своей жизни и изложил основные принципы философско-религиозной и социальной концепции лингаятов. Принадлежащие ему вачаны опознаются по последней строке, в которой он называет Шиву именем, связанным с собственным мистическим переживанием. Верный провозглашенному им демократизму, Басава организовал в Кальяни дискуссионное общество «Павильон опытного постижения Шивы», в котором собрал своих сторонников — носителей новых и радикальных для того времени религиозно-духовных и социальных идей. Известность «Павильона» при весьма примитивных способах распространения идей в XII в. была столь широка, что привлекала сторонников из самых отдаленных частей Индии, — в Кальяни потянулись единомышленники из Кашмира и Гуджарата, Тамилнаду и Ориссы. Среди прочих заметную роль играли Аллама Прабху и Махадеви-акка.
Аллама, не менее долгожданный сын преданных адептов Шивы, был талантливым храмовым барабанщиком. Легенды сохранили историю его неистовой страсти к танцовщице Камалате, чья неожиданная смерть привела Алламу к отказу от прежней жизни. В глубоком горе он бродил по лесам и равнинам и наконец оказался в безлюдной рощице. Голодный и измученный жаждой, в одежде, превратившейся в отрепья, полубезумный, он сидел понурив голову и бездумно ковырял землю пальцами ног. Неожиданно из земли показался маленький золотой купол, как затвердевший сосок на груди Богини, по признанию самого Алламы. Он бросился копать землю и, разодрав в кровь руки и ноги, обнаружил подземную пещеру с закрытым входом. Аллама вышиб дверь и в темноте разглядел светящийся силуэт находящегося в глубоком трансе йога с лингамом на ладони. При появлении Алламы йог встрепенулся, переложил лингам в руку Алламы и испустил дыхание. Это стало посвящением Алламы, а упоминание в последней строчке «Бога пещеры» — его поэтической подписью: Боже, ты в горах, /в пещерах и долинах, /на пастбищах, в полях. /Куда бы ни смотрели мы, /Повсюду ты, о Боже. / Недосягаемый для мысли, непостижимый чувством. /И здесь, и там — повсюду Бог пещеры.
Красавица Махадеви-акка, дочь благочестивых шиваитов, сразила сердце князя Каушики и была выдана за него замуж. Однако она предупредила мужа, чтобы он не прикасался к ней против ее желания, и когда Каушики трижды нарушил условие, покинула его. Отрицая свое прошлое и связанные с ним обязательства, т. е. то, что традиционно составляет смысл жизни индуски, Махадеви отринула и всю одежду, пустившись в странствия нагишом. Едва прикрытая роскошными волосами, но полностью распахнутая для общения с Шивой, чьей женой она собиралась стать, Махадеви бродила в поисках родственных душ и называла всех «братьями» и «отцами», а себя «сестрой» — аккой: Ты подошел, узрев красоту / Округлой груди и молодости пышность, брат. /Брат, я не женщина! / Брат, я не шлюха! / Брат, ты все еще смотришь на меня —/Ради кого ты пришел? / Послушай, брат, вида любого мужчины, /Если он не Бог — белый, как жасмин, /Не выношу я. Поэтическая подпись Махадеви-акки — «Бог — белый, как жасмин» — свидетельствует о том, что мистический контакт между нею и богом состоялся где-то в жасминовых зарослях.
Исследователи насчитывают от 300 до 600 вачанкаров (авторов вачан), творивших между X–XVII вв., среди них фигурируют более 30 поэтесс. Хотя лидеры лингаятизма, определившие четкий абрис монотеистического учения, были выходцами из высших каст, абсолютное большинство их приверженцев принадлежало к низшим слоям индийского общества. К настоящему времени издано около 12 тыс. вачан разного объема, но обнаруживаемые рукописи приносят новые и новые шедевры из духовного наследия «героических шиваитов», в которых они рассказывают о себе и своем времени.
Продолжая провозглашать всеобщее равенство главным принципом идеального мироустройства и настаивать на прочих идеалах, сформулированных великими вачанкарами, лингаяты уже давно сошли с радикальной колеи и фактически вернулись в кастовое лоно индуизма. Во время переписи 1891 г. они неожиданно потребовали предоставления им брахманского статуса, но добились только выделения в отдельную категорию: с тех пор лингаятизм — не только религиозное направление, но и отдельная (лингаятская) каста. Внутри лингаятской общины также действует строгий иерархический критерий, по которому община подразделяется на три группы, а они, в свою очередь, делятся на три десятка эндогамных подкаст.
Штат Карнатак (до 1973 г. — Майсур), получивший административный статус в 1956 г., возник во многом благодаря решительной борьбе «героических шиваитов» за объединение каннадаязычных индийцев. В отдельных округах штата лингаяты составляют до трети населения; они являются одной из наиболее сплоченных религиознополитических группировок, успешно выдвигаются на руководящие должности в государственные учреждения, активно занимаются бизнесом и сельским хозяйством и контролируют более 80 % образовательных учреждений штата; хорошее образование можно получить и в любом из многочисленных лингаятских монастырей. В течение 15 лет (1957–1972) в результате побед на общих выборах лингаяты формировали правительство штата. На всеиндийских лингаятских съездах они выдвигают требование о признании лингаятизма самостоятельной религией. В прошлом к лингаятской общине принадлежали один из вице-президентов Индии, один из председателей партии Индийский национальный конгресс, губернаторы ряда штатов.
Ритуализм и собственное жречество занимают важное место в жизни современных лингаятов, сопровождая все этапы жизненного цикла человека. Наивысшим почетом пользуются духовные наставники — гуру и функциональные жрецы — джангамы, они же признанные хилеры и экзорсисты. Считается, что гуру направляет индивидуальную душу (дживу) на союз с Шивой, а джангам технически способствует этому: семейный гуру наделяет новорожденного персональным лингамом, а джангам проводит официальную церемонию посвящения ребенка Шиве. Падодака, вода, которой омывают ноги гуру и джангамов, используется затем для «умиротворения» дома, омовения индивидуальных лингамов и выпивается всеми присутствующими как символ всеобщего единения: Шивы — с лживой, гуру и джангамов — с рядовыми верующими и всех вместе — с лингамами — персональными и космическим.