Персональный лингам вытесывают из местной породы сланца в виде двух разделенных желобком маленьких дисков с небольшой припухлостью на верхнем. Чтобы защитить лингам на протяжении всей жизни его обладателя, сланец покрывают коркой из прогоревшего коровьего навоза и глины, замешенных на ореховом соке и растительном масле, в результате чего лингам превращается в гладкий усеченный конус черного цвета. Затем его привязывают к шнурку или кладут в серебряную коробочку и прикрепляют к поясу или носят перекинутым через плечо и левую руку. Лингам не должен спускаться ниже пупка, и его запрещено показывать тем, кто не является обладателем индивидуального лингама. Потеря лингама рассматривается как наихудшая из бед, аналогичная духовной смерти, но после ряда ритуальных процедур утраченный лингам заменяют на новый. Лингаяты не кремируют, а хоронят своих покойников в сидячем положении лицом к северу — там обитает Шива; в левую руку умершего вкладывают его персональный лингам, а на шею прикрепляют записку, заверенную гуру: «Эй, Шива, дай своему адепту место на Кайласе (мифическая гора, где обитает Шива. — И. Г.)!»
Знаменитые вачанкары прошлого уже давно приравнены к богам, и в местах, связанных с их жизнедеятельностью, сооружены внушительные храмы. Сиддхарам, соратник Басавы, Алламы Прабху и Махадеви-акки по «Павильону опытного постижения Шивы», освятил своим пребыванием город Солапур (ныне — на территории штата Махараштры), расположенный поблизости от когда-то знаменитых Мангалведы и Кальяни. Более 800 лет назад великий подвижник установил в окрестностях Солапура 68 лингамов, а однажды, когда он предавался медитации, сосредоточившись на одном из них, в него влюбилась Ганга-баи, дочь горшечника. Девушка поведала Сиддха-раму, что хочет стать его женой, и на его отказ пригрозила покончить жизнь самоубийством. Чтобы предотвратить несчастье, Сиддхарам выдал девушку замуж за свой йога-данд — магический жезл, символизирующий сдерживаемую, а потому особенно мощную духовную и сексуальную энергию своего владельца. В память об этом событии лингаяты Солапура ежегодно устраивают пятидневные торжества, во время которых носят по городу бамбуковые шесты 15-метровой длины. Мускулистые юноши удерживают тяжеленные шесты в руках, укрепляя нижний конец в чехле из плотного джута, прикрепленном к набедренному поясу. Движущиеся по городу под грохот музыкальных инструментов и вспышки салюта величественные шесты, как бы вырастающие из чресл тех, кто их поддерживает, — абстрагируйся не абстрагируйся — не могут не напомнить о главном объекте поклонения «героических шиваитов».
Под впечатлением от участия в «процессии шестов» я решила отправиться к месту впадения в Кришну Малапрабхи, к «Богу сливающихся рек», определившему судьбы Басавы и лингаятизма в целом. Но удержали знакомые лингаяты, предупредив, что несколько лет назад в результате сооружения на Кришне ирригационной дамбы просуществовавшую более 800 лет святыню затопило водой.
ДНЯНЕШВАР
В 1996 г. вся Индия и с особым усердием один из ее национально-политических регионов — штат Махараштра (столица — г. Бомбей/Мумбаи) — отметили 700-летнюю годовщину завершения земного существования великого средневекового поэта-философа Днянешвара (1271/75-1296)[17]. За несколько лет до этого Литературной академией Индии весь 1990 год был объявлен годом 700-летнего юбилея одного литературного произведения — «Бхавартхадипика» («Светоч истинной веры»). Называемый обычно метонимически ласково — «Днянешвари» (по имени его создателя), «Светоч» является комментарием к древнеиндийскому религиозно-философскому трактату «Бхагавад-гита» («Божественная песнь»), одному из наиболее авторитетных и уважаемых текстов индийской культуры.
Наверное, не будет преувеличением сказать, что в значительной степени благодаря усилиям неокришнаитов, в последние годы внедривших на российских просторах лозунг-рекламу «Бхагавад-гита как она есть», сочетание «Бхагавад-гита» перестало быть полностью чужеродным. К тому же к нашему времени «Бхагавад-гита» переведена примерно на 75 языков мира, а общее число ее различных переводов перевалило за 2 тыс., и вряд ли кто будет отрицать, что «Песнь» заняла достойное место в мировой литературной сокровищнице. Дошедшая до нас в составе знаменитого древнеиндийского эпоса «Махабхарата» «Бхагавад-гита» (стихотворный текст длиной в 700 строф-двустиший) представляет собой беседу бога Кришны с одним из главных героев эпоса — воином Арджуной. Беседа происходит в преддверии великого сражения между двумя ветвями родственников, и Арджуну терзают сомнения в нравственной правомерности надвигающегося кровопролития. Кришна, несмотря на свою божественную природу, выступает в качестве возничего боевой колесницы Арджуны и устраняет сомнения воина относительно природы долга каждого отдельного человека, объясняя ему принципы всеобщего мироустройства. Смысл непростых рассуждений Кришны, дополнительно замаскированный сформированной веками сакральностью «Песни», труднодоступен для понимания, и поэтому «Бхагавад-гита как она есть», представляемая членами Международного общества сознания Кришны, на самом деле является не такой «как она есть», а такой, как ее понимают (своеобразным доказательством специфики понимания неокришнаитов является миссионерский характер их деятельности, несвойственный индуизму). Не случайно российский индолог С. Серебряный, подводя итоги мирового опыта освоения «Бхагавад-гиты», отмечает: «…один из главных итогов… изучения «Бхагавад-гиты»… заключается, говоря кратко, в следующем: «единственно верная» интерпретация «Бхагавад-гиты» (как, впрочем, и многих других индийских и неиндийских текстов) состоит в том, что «единственно верной» интерпретации быть вообще не может… Если предположить, что у данного текста должен быть (или должен был когда-либо быть) некий «доподлинный» или «первоначальный» смысл, то, вероятно, следует пытаться определить его, исходя из сведений о времени, месте и исторических условиях создания (возникновения) данного текста. Однако в результате двухсотлетних усилий (изучения европейскими историко-филологическими методами. — И. Г.) стало вполне очевидно, что сколько-нибудь достоверно и точно определить время, место и условия возникновения «Бхагавад-гиты» (как, впрочем, и многих других древне индийских текстов) практически невозможно и, следовательно, невозможны (или слишком ненадежны) любые интерпретации, которые пытались бы опираться на подобные опоры»[18]. Именно поэтому герменевтические проблемы в связи с «Бхагавад-гитой», безусловно, стали возникать практически одновременно со становлением «Песни», происшедшим между серединой I тысячелетия до н. э. и серединой I тысячелетия н. э. А возникновение проблем сопровождалось созданием комментариев, пытающихся эти проблемы разрешить.
Каждый из комментариев оказывался окрашенным региональной и философско-религиозной принадлежностью автора и выражал его понимание сути сакрального текста, а фактически служил средством презентации собственных взглядов. Известно около 50 различных комментариев, созданных индийскими мыслителями с IX по XIX в. Наиболее ранний из дошедших комментариев принадлежит выдающемуся индийскому философу Шанкаре (VIII–IX вв.). Среди прочих великих комментаторов — Абхинавагупта (X–XI вв.), Рамануджа (XI–XII вв.) и Мадхва (XIII в.). Неужели юбилейная годовщина каждого из созданных ими комментариев становилась объектом пристального внимания почтенных членов индийской Литературной академии и отмечалась годом всенародного празднования? Неужели печальная дата, связанная с уходом из жизни каждого из них, объявлялась всеиндийским мероприятием? Нет, подобной чести удостоились только «Днянешвари» и Днянешвар. Трудно соразмерить превосходства и достоинства того или иного комментария, и вряд ли Шанкара и Аб-хинавагупта уступают Днянешвару в философской изысканности и глубине, а Рамануджа и Мадхва — в стройности и убедительности изложения. Причина кроется в другом: впервые в истории религиозно-философской мысли Индии комментарий к сакральному тексту был составлен не на санскрите — нормативном языке науки и ритуала, ставшем мертвым, вероятно, уже к началу I тысячелетия н. э. и бытовавшем среди узкой прослойки брахманов (сословия жрецов и ученых), а на живом языке — старом маратхи (в современной Индии маратхи является родным языком около 95 млн. индийцев, населяющих Махараштру).
17
Подробнее о Днянешваре см.:
18