– Просто брось клинок. Я сделаю все, что захочешь, если ты отпустишь.
– Ты не заставишь меня отправиться в Альбирию? – спросила я, мое сердце бешено колотилось.
– Нет, – прошептал он. – Тебе не обязательно идти.
– И ты скажешь мне, где ожерелье?
Его глаза расширились.
– Я не могу этого сделать. Тесса, пожалуйста. Это единственное, чего я не могу сделать.
Я закрыла глаза, и вся ярость, которую я испытывала к этому фейри, улетучилась, как дым на ветру. Я так долго мечтала об этом моменте. Я жаждала его. Это было то, чего, как мне казалось, я хотела – сломленный король, съежившийся передо мной, умоляющий сохранить ему жизнь.
Но теперь, когда этот момент настал, у него был привкус пепла.
Глядя на дрожащее тело Оберона, я поняла, что не хочу убивать его, но мне все равно придется это сделать. Он никогда не откажется от своей потребности спасти душу Беллисент от смерти. В конце концов, это ожерелье причинило бы ему непоправимый вред, и он освободил бы бога. Оберон был сломлен.
Я опустилась перед ним на колени и взяла одну из его дрожащих рук в свою.
– Мне очень жаль, что она сделала это с тобой.
Облегчение промелькнуло на его лице.
– Ты понимаешь.
– Я понимаю, – мои пальцы крепче сжали клинок, который я держала рядом с собой. – Ты так долго боролся с ее искушением. Я понимаю, как это было тяжело.
Оберон резко подался вперед.
– Значит ли это, что ты пойдешь со мной?
– В Альбирию?
– Я не буду заставлять тебя идти, – он поднял на меня глаза. – Но ты могла бы пойти добровольно.
Я грустно улыбнулась ему.
– Ты просто не можешь оставить все как есть, не так ли?
– Конечно, я не могу. Я начал это, и теперь должен положить этому конец. Я забираю тебя в Альбирию, чтобы запереть в хранилище вместе с ожерельем. Чтобы сохранить мир в безопасности, даже от Беллисент. Я никому больше не позволю им воспользоваться. Сущность бога пыталась остановить меня, ослабляя мои силы и не давая мне исцелиться, но… – Внезапно он закричал: – Нет, остановись! Просто остановись!
Он устремился ко мне и бросился на клинок.
Сталь вонзилась в кожу, и кровь хлынула из его шеи. Рот Оберона расширился, когда его руки схватились за лезвие. А затем он встретился со мной взглядом. Уголек ярко вспыхнул, словно последние вздохи угасающего пламени.
– Нет, – выдавил Оберон, упираясь рукой в нагрудник своих кожаных доспехов. – Нет, нет, нет, нет, нет.
Я вскочила на ноги и отшатнулась, ужас пронзил меня. Обжигающая магия клинка начала движение у горла Оберона и спустилась вниз по передней части тела. Крупинки пепла осыпались под ноги.
Взревев, он выдернул что-то из-за ворота, и вот – ожерелье из оникса свисало с его пальцев. Мое сердце подскочило к горлу. Оберон швырнул от себя ожерелье. Драгоценный камень с тяжелым стуком приземлился к моим ногам.
Знакомая сила захлестнула меня – тяжелая, темная и холодная. Она царапала мою кожу, словно сотня крошечных ножей. Ненависть, казалось, сочилась из этого камня. Он хотел вонзиться в мою кожу.
Внезапно по ожерелью поползла серая дымка. Драгоценный камень оникс рассыпался в пепел, и сажа, подобно пальцам, поползла по цепочке. В мгновение ока все исчезло.
Ужас пробежал по моей спине, когда я уставилась на остатки тюрьмы бога.
– Ты понятия не имеешь, что натворила, – Оберон ахнул. Пепел оседал на его лице, превращая его огненные черты в бесцветно-серые. Кусочек за кусочком он рассыпался, и легкий ветерок развеивал его останки по земле – прямо рядом с тем, что осталось от ожерелья бога.
Желудок скрутило, и я сразу поняла, что произошло. Пока Оберон сражался, чтобы добраться до Альбирии и запереть ожерелье – и меня – в хранилище, Богиня Смерти притупила его силы и помешала ему исцелиться, точно так же как она поступила с Каленом в Итчене. А потом она нашла способ бросить Оберона на Клинок Смертных. Это уничтожило не только Короля Света, но и ее тюрьму. Она наконец-то была свободна.
Грохот сотряс землю. Я отшатнулась от кучки пепла, единственного, что осталось от моего злейшего врага, когда на меня опустились тени.
Я взглянула на небо. Солнце Оберона исчезло, и звезд тоже не было. Только бесконечная тьма и туман.
Глава XLVIII
Морган
Я собиралась убить Оберона при следующей встрече. Он приказал мне никогда не прикасаться к нему, но я нашла бы способ. Этот ублюдок оставил меня здесь со своей больной женой, и я не могла даже выйти из пещеры, чтобы подышать свежим воздухом.
Прошло несколько дней. У нас закончилась еда, и Беллисент просыпалась только для того, чтобы накричать на меня за мою неумелость. Как будто это была моя вина, что мы оказались в таком затруднительном положении.