Вопрос о назначении клейм на античной греческой керамической продукции наиболее четко и убедительно рассмотрен M. Nilsson’ом[359], и его выводы, нам кажется, следует принять как одну из удачнейших гипотез. Nilsson в своем труде, посвященном публикации и интерпретации клейм на родосских амфорных ручках, найденных при раскопках в Линде (на Родосе), вынужден был в вводной части своей работы[360] поставить вопрос о значении и происхождении обычая клеймения гончарных изделий в древней Греции, поскольку без этого нельзя было правильно решить частного вопроса о значении клейм на родосских амфорах, что составляло непосредственную задачу исследования Nilsson’а. Прежде всего, нужно отметить интересную и, по всей видимости, правильную гипотезу этого исследователя о том, что клеймение керамических изделий в древней Греции нашло первое применение в производстве строительных материалов, а не амфор, причем первоначально клейма заключали в себе данные, относящиеся не к сфере производства керамической продукции, а определяли исключительно лишь ее владельца или объект, для которого эта продукция предназначалась. Nilsson, суммируя показания многочисленных керамических клейм, найденных в Пергаме, Спарте, Приене и других местах, иллюстрирует целым рядом убедительных примеров свое положение, сводящееся в основном к тому, что клейма на черепицах и на кирпичах обозначали первоначально, кому принадлежит данный строительный материал, а не кем он сделан. Возникновение потребности снабжать изделия такими клеймами находится в связи с крупными государственными и общественными постройками, как то: сооружение храмов, крепостных стен и т. д. Практический смысл клейм заключался в том, что наличие их затрудняло расхищение строительных, материалов, составлявших общественную собственность и в значительных массах скапливавшихся на месте строительства. При сравнительно невысоком уровне техники производство такого рода строительных материалов, как черепица, стоило, по-видимому, не так-то уж дешево[361], что, с одной, стороны, создавало соблазн для воров из среды рядового гражданского населения, а, с другой, должно было вызывать специальные мероприятия, направленные к предупреждению этого зла.
Аналогичное мнение о значении клейм на древнегреческих черепицах из Спарты высказал также английский исследователь A. Wace: «Целью клеймения черепиц, — по его мнению, — было, конечно, намерение предохранить их от расхищения. Если кто-нибудь подозревался в краже черепиц из городской стены или какого-нибудь другого здания, осмотр черепиц, обнаруженных в доме или владениях подозреваемого, мог дать сразу достаточные основания, чтобы его уличить или оправдать»[362]. Такими же практическими соображениями было обусловлено клеймение черепиц и кирпичей, предназначавшихся, например, для постройки или для ремонта храмов. Клеймо в таких случаях обозначало обыкновенно имя бога, которому посвящалось данное культовое сооружение. Из приводимых Nilsson’ом примеров укажем несколько характерных клейм этого рода[363]. Известны клейма, найденные в Локрах, на которых читается имя Зевса — «Διός». Такая надпись указывала на принадлежность данного строительного материала храму Зевса. В Спарте найдены клейма с надписью «Άππόλλωνος εν Άμυκλαίωι», т. е. Аполлона Амиклейского; стало быть, эти черепицы были заказаны для храма Аполлона в Амиклах, древней столице Лаконии, находившейся недалеко от Спарты[364]. Подобных клейм найдено вообще немалое количество. Иногда довольствовались тем, что клеймили кирпичи и черепицу лишь одним словом «ιερά» («священная»), или же к этому общему определению присоединялось еще и имя божества, например, Άϑᾶνας ίερός — это означало, что черепица принадлежит храму Афины (храм Афины Кранайской в Спарте).
Ту же практическую цель преследовали клейма на керамических строительных материалах, предназначавшихся не для культовых, а для «светских» построек, составлявших государственную и общественную собственность. Известна многочисленная серия клейм, встречающихся в различных местах собственно Греции и ее колоний, на которых стоит единственное слово «δαμόσιος» («государственный»). Такие клейма найдены, например, в Тегее, в Танагре, в Велии (область Лукания в южной Италии), в Сицилии[365] и т. д. К этому разряду клейм примыкают клейма, происходящие из Приены, в которых читается одно слово «πόλεως» («города»), т. е. столь же кратко обозначено, что собственником данных черепиц является πόλις.
Нередко надписи клейм конкретно обозначают, для каких именно построек они предназначены. В этом отношении интересна целая серия черепичных клейм из Пергама. Там имеются клейма, обозначающие принадлежность черепиц городским стенам, дворцам, храмам. В Мегалополе найдены клейма, в которых читается «σκανοϑήκας», это значит, что черепицы с такой надписью предназначались для «скенотеки», т. е. для хранилища театрального реквизита.
Во всех вышеприведенных примерах есть одна общая черта: отсутствие указания, кто произвел ту или иную партию кирпича или черепиц. Клейма фиксируют принадлежность данного материала государству, городу, или в них дается конкретное обозначение того строительного объекта, для которого заказан данный стройматериал в виде кирпичей или черепиц. Но одного общего указания, кому принадлежит данный кирпич или черепица, или для какой постройки он заказан, было недостаточно, когда при больших строительных предприятиях, при возведении крупных общественных сооружений работы выполнялись группой подрядчиков, и требуемое количество строительного материала для таких обширных построек поставлялось не одной, а целым рядом различных керамических мастерских, из которых каждая доставляла лишь часть необходимого материала.
При таких условиях, когда строительные работы выполнялись несколькими подрядчиками и когда материал поступал из разных мастерских, в интересах охраны и учета материалов, а также в целях возможности контролирования качества продукции требовалось, чтобы в клеймо было включено имя промышленника, из мастерской которого поступил материал. Если качество строительного материала было ниже, чем полагалось, можно было без затруднения уличить виновного, поскольку в клеймах значилось имя владельца предприятия, несущего ответственность за качество своей продукции. Nilsson указывает на богатую коллекцию клейм из Спарты, в которых, наряду с указанием заказчика, каковым являлось там государство, обозначено также сооружение, для которого предназначался кирпич или черепица, и, кроме того, указано имя фабриканта-поставщика.
Вот несколько примеров из огромного множества таких клейм, найденных в Спарте: δαμόσιος τειχέων έργώνα Ευαμέρου, что значит: «государственная (черепица), (для) стен, фабриканта Эуамера». Черепица, следовательно, была предназначена для устройства кровли на крепостных стенах. Слово έργώνα иногда опускалось и тогда получалась более упрощенная формула: δαμόσιος τειχέων Άντιόχου. Если сопоставить эти образцы спартанских клейм с теми клеймами, которые приведены раньше, то нетрудно будет заметить, что разница между ними заключается в том, что первые не давали никакой связи с производством, в последних эта связь устанавливается весьма конкретно благодаря включению в клеймо имени промышленника, ставившегося обычно в родительном падеже и лишь гораздо реже в именительном.
Выше уже упоминались приенские клейма, в которых фигурировало одно лишь слово «πόλεως», обозначавшее принадлежность черепиц городу. Но в Приене были найдены также и клейма с более сложной надписью: Δρόμονος πόλεως, где указано, следовательно, и имя промышленника. Nilsson делает правильный вывод, что, поскольку встречаются клейма с одним только именем Дромона, есть основание думать, что этот промышленник снабжал черепицами не только город, но и других заказчиков, т. е. следует предполагать частных лиц — в последнем случае на клеймах стоит только имя Дромона.
361
Что черепицы представляли в древней Греции довольно значительную материальную ценность, показывает тот факт, что лопнувшие черепицы часто подвергались починке с помощью свинцовых заклепок. Обломки черепиц с такими свинцовыми скрепами были найдены в Афинах, в Олимпии и в целом ряде других городов древней Греции.
363
Излагая выводы Nilsson’a, пользуемся примерами, приводимыми им без указания изданий, откуда они почерпнуты, поскольку эти ссылки имеются в книге Nilsson’a. В тех случаях, когда нами приводятся примеры, которых нет у Nilsson’a, мы даем соответствующие ссылки на литературу.
364
Факсимиле этих клейм см.