Наконец, последним этапом формирования клейм на керамических строительных материалах Nilsson считает момент, когда ко всем предыдущим обозначениям присоединяется имя эпонима, как обозначение года. Спарта опять дает наиболее яркие образцы таких полных клейм, включающих все обозначения. На кирпичах, найденных в Спарте при раскопках театра и датируемых первым веком до нашей эры, оказались клейма[366], в своей совокупности образующие такую формулу: πλίνϑοι δαμόσιαι σκανοϑήκας επί Καλλικράτεος έργωνα Νικασίωνος[367], что значит: «кирпичи государственные (для) скенотеки, при (магистрате) Калликрате (от) фабриканта Никасиона». Следовательно, к известным уже составным элементам керамических клейм здесь добавлен датировочный показатель в виде имени магистрата, являвшегося эпонимом. Каков практический смысл такой датировки, в достоверности неизвестно. По мнению Nilsson’a, существовавший обычай датировать лапидарные эпиграфические памятники способствовал включению и в керамические надписи датировочного показателя. Конечно, это сравнение, хотя и очень интересное, все же не может служить достаточным объяснением. Вопрос о включении в керамические клейма имен государственных должностных лиц — сложный, и мы не будем здесь специально на нем останавливаться, так как это завело бы нас чересчур далеко за рамки нашей работы[368].
Клеймение, вошло в практику сначала как мероприятие, направленное к охране общественных и государственных интересов. Но когда вошло в обычай снабжать клеймо именем промышленника, последний быстро уловил получавшуюся от этого выгоду. Товар теперь уже не был обезличен, он получил своего рода «фабричную марку», которая приобретала рекламные свойства, делая производство определенной мастерской широко известным. Таким образом, клеймение, начавшееся на государственных заказах, перешло на продукцию, рассчитанную для частного потребителя. Но формула клейм на этих изделиях — речь идет о строительных материалах в виде кирпичей и черепиц — была более упрощенной. Клеймо обычно заключало в себе только имя промышленника, чаще всего в родительном падеже, иногда еще с присоединением какой-либо эмблемы. Этот обычай — клеймения керамической продукции, выпускавшейся на частный рынок, для частного потребителя, — вторичного происхождения, как, нам кажется, совершенно правильно полагает Nilsson. Но скоро этот обычай стал играть большую роль в практике керамического производства. Вот почему — говорит Nilsson — находят массу кирпичей и черепиц с клеймами, содержащими одно только собственное имя. В реконструированной таким образом Nilsson’ом эволюции клейм на строительных керамических материалах исходным пунктом является наиболее простая форма клейма, обозначающая общественную собственность[369]. Затем прибавляется имя промышленника, что придает клейму значение, несколько напоминающее современную «фабричную марку», вместе с тем это служит средством для контроля продукции со стороны заказчика, наконец к предыдущим элементам присоединяется дата выпуска изделий из производства, определяемая именем соответствующего эпонима.
Такова довольно убедительная схема развития клеймения керамических строительных материалов по Nilsson’у. Однако следует отметить, что Nilsson реконструирует отдельные этапы в эволюции клейм в значительной мере чисто логически, соответствующим образом группируя имеющийся в наличии материал.
Остается невыясненной абсолютная хронология этой эволюции. Причиной этого является то обстоятельство, что для огромной массы клейм не установлена их датировка, и поэтому расчленение всего имеющегося в наличии многочисленного фактического материала на хронологические группы не представляется еще сейчас возможным. Поэтому Nilsson, давая картину развития клейм, строит ее без конкретного хронологического определения появления отдельных слагаемых, из которых образовался затем наиболее полный и развитой тип клейм, образцом которых могут служить, например, клейма на черепицах Спарты. Нужно помнить, что различные типы клейм сосуществовали, и поэтому из схемы, изображенной Nilsson’ом, нельзя делать выводов о хронологическом соотношении керамических клейм лишь на основании принадлежности их по типологическим признакам к определенной группе, занимающей соответствующее место в схеме Nilsson’а.
Если мы теперь обратимся к рассмотрению клейм на боспорских черепицах, то не представит больших затруднений определить, к какому роду керамических надписей их следует отнести. В подавляющем большинстве своем клейма содержат исключительно лишь собственные имена, иногда представленные полностью (всегда в родительном падеже) или, как это бывает чаще, в сокращенном виде, нередко при этом в такой степени сокращения, что трудно с достаточной долей уверенности расшифровать их полностью, так как имеющиеся часто в клейме две-три начальные буквы имени допускают, при попытке восстановления, немало возможных вариантов. Часто при сокращении имени в клеймо включался особый знак сокращения, на подобие лунарной сигмы. Этот знак не имел строго определенного места, чаще он ставился в конце, что можно видеть на многих клеймах, например, в клейме Астидама (№ 11), причем он иногда изображался в обратном положении, напр., в клейме Аполлония (№ 6), но имеются и такие образцы клейм, в которых знак сокращения стоит впереди, напр., в клейме Афинодора (№ 1) и Деметрия (№ 16). При всех отмеченных индивидуальных особенностях отдельных клейм почти все они имеют в большинстве своем одну общую роднящую их особенность: в клеймах написаны лишь собственные имена, и, следовательно, они принадлежат к тому разряду частных клейм, которые являются по своему характеру в известной степени аналогичными современным «фабричным маркам», сообщающим имена промышленников и тем самым рекламирующим их. Нужно, однако, сделать оговорку, что это относится не абсолютно ко всей массе Боспорских черепиц. Исключение составляют клейма, образующие количественно весьма значительную группу и заключающие в себе надпись Βασιλική. Значение этих клейм послужит в дальнейшем предметом особого рассмотрения, когда мы будем разбирать более детально содержание надписей, заключенных в клеймах боспорских черепиц.
Сейчас рассмотрим техническую сторону клеймения. Как клеймились боспорские черепицы? Прежде всего, приходится отметить, что клейма на боспорских черепицах накладывались всегда на наружной верхней поверхности вблизи нижнего края, имеющего утолщение в виде особого выступа с обратной стороны (рис. 77). Это расположение клейма так строго соблюдалось, что почти ни на одном экземпляре боспорских черепиц мы не видели какого-либо заметного уклонения от указанного правила. «Направление клейма, — как верно заметил В.В. Шкорпил, — самое разнообразное: то они отпечатаны параллельно с краем черепиц, то примыкают к нему короткой стороной или каким-нибудь из четырех углов»[370]. В.В. Шкорпил сообщает еще и другое свое интересное наблюдение: на боспорских черепицах клеймо помещалось всегда на том конце, который не закрывался смежной черепицей при устройстве кровли. В этом он, между прочим, видит доказательство того, что «черепицы предназначались собственно для покрытия крыш, а не для устройства гробниц»[371]. Впрочем, вряд ли могли быть основания сомневаться в этом довольно самоочевидном положении. Клейма на боспорских черепицах имеют почти исключительно форму прямоугольника, большею частью продолговатого, иногда приближающегося к квадрату. Буквы на боспорских клеймах всегда выпуклые, рельефные. Одно лишь исключение составляет клеймо (№ 13), в котором надпись состоит из углубленных букв и содержит имя: Βάκιδος. Но это клеймо вообще резко выделяется своей формой в виде сердцевидного листа, хорошо известной на черепицах Приены, Пергама и др. центров, но совершенно чуждой общепринятой форме клейм боспорских черепиц. Это могло бы даже быть основанием к тому, чтобы усомниться, принадлежит ли это клеймо боспорской продукции. Но качество глины[372] и форма черепиц, на которых это клеймо находится, местоположение клейма и то обстоятельство, что эти клейма встречались совместно с заведомо боспорскими черепицами, — все эти данные заставляют, невзирая на все своеобразие клейма с именем Βάκιδος, относить его к боспорскому производству[373].
366
На каждом кирпиче стоит несколько клейм, из коих каждое содержит лишь часть обозначений.
367
Annual B. S., т. XIII, стр. 192 сл. Новый интересный материал о лаконийских керамических надписях см. в XXX томе Annual B. S., статья A. Woodward, стр. 234.
368
Вопрос о датировочном значении включения в керамические клейма имен государственных чиновников рассмотрен
369
У Nilsson’а речь идет о «владельце, для которого изготовлялись кирпич или черепица». Но такая формулировка неверна. Дело-то в том, что обозначение владельца-частника не фигурирует в клеймах: если указывается «владелец», то обычно это государство, город и т. д. И в тех случаях, когда в клеймах дается указание, для какого строительного объекта предназначен материал, речь, идет опять-таки о собственности не частного характера.
372
Как уже отмечалось, химический анализ показал, что глина этих черепиц совершенно тождественна составу глин заведомо боспорских черепиц.
373
Указанное клеймо с именем Бакида представляет значительный интерес. Сердцевидная его форма, вдавленные буквы, а не рельефные, применение эмблемы в виде канфара — все эти признаки совершенно чужды формам штампов, принятым в боспорских черепичных мастерских. Между тем местное (боспорское) происхождение этих черепиц несомненно. Можно поэтому предполагать, что промышленник Бакид первоначально имел гончарное производство в каком-то ином центре, где было принято применять подобного рода энглифические клейма, а затем свою промышленную деятельность перенес на Боспор. Допуская такое предположение, легко было бы объяснить появление столь несвойственной боспорской традиции формы клейма. Кстати заметим, что и само имя Βάκις не встречается в эпиграфике Боспора; в пределах северного Причерноморья это имя засвидетельствовало херсонесской эллинистической надписью (IosPE, IV, 80). Что касается формы клейма и его энглифического характера, то в этом нельзя не усмотреть чрезвычайно близкого сходства с энглифическими клеймами на горлах амфор, местом производства которых предполагается Гераклея Понтийская (