Данные о деятельности греческой интеллигенции в более отдаленных странах указывают на весьма обширное поле деятельности деятелей эллинской образованности. В Африке назовем Египет и Карфаген, в Азии — все территории царства Селевкидов, начиная от Сирии и вплоть до восточных границ этой монархии, далее Парфию и Бактрию. Вопрос об Индии еще не очень ясен. На западе, в Риме, греческие интеллигенты появились сначала из полисов Великой Греции[79], затем сюда устремились пришельцы из полисов материковой Греции.
Работа на чужбине часто была весьма трудна, иногда же бывала сопряжена с большой опасностью. Особенно это касалось военных специалистов. Военная интеллигенция Эллады в период постоянных войн и междоусобиц эллинистического времени высоко ценилась повсюду. Греческие инженеры и военачальники часто играли заметную роль в крупных международных событиях того времени.
В качестве примера рассмотрим деятельность одного из крупнейших спартанских полководцев III в. — Ксанфиппа[80], который спас Карфаген от захвата его римлянами во время первой Пунической войны. Ксанфипп был высокообразованным и признанным специалистом. По словам Полибия, это был человек лаконского воспитания, в высшей степени искусный в военном деле. По приглашению карфагенян Ксанфипп прибыл в Карфаген в 255 г. в то самое время, когда римляне нанесли пунийцам ряд тяжких поражений. У мыса Экном в Сицилии в морском бою карфагенский флот был разбит и потерял почти треть своих кораблей (94 из 350). После этой победы римляне высадились в Африке, взяли города Аспид (Клупеи) и Тунет и начали готовиться к осаде самого Карфагена (Polyb., I, 26—31). Командовавший римской армией в 256 г. консул Марк Атилий Регул был полностью убежден в своем безусловном превосходстве и предложил карфагенянам заключить мир, стремясь к тому, чтобы не затянуть осаду и чтобы вся честь победы досталась ему — срок его полномочий уже приближался к концу.
Однако римский консул поставил слишком жесткие условия, к тому же он не знал, что Карфаген уже давно отправил в Элладу посланцев для набора наемных солдат. Питая надежды на греческие подкрепления, карфагенский сенат (синедрион) отверг суровые условия Регул а и продолжил военные приготовления. В это же время в Карфаген прибыли многочисленные греческие наемники. По-видимому, эллинские командиры поспешили изучить военную обстановку, причем особо важным был анализ, произведенный Ксанфиппом. Он узнал, при каких обстоятельствах пунийцы потерпели поражения, и подсчитал оставшиеся военные ресурсы Карфагена, в том числе его конницу и слонов. Сопоставив все данные, Ксанфипп пришел к выводу, что карфагеняне потерпели поражение не потому, что римляне были сильны, а из-за неопытности собственных военачальников. Свое мнение Ксанфипп изложил соратникам-эллинам. (Polyb., I, 32, 2). Можно полагать, что обсуждение положения и способа ведения предстоящих военных действий происходило на совете эллинских командиров.
Авторитетное суждение Ксанфиппа стало известно не только эллинам, но и всему населению Карфагена. Надежды на спасение вызывали большое воодушевление в народе. Власти города передали спартанскому полководцу командование всей армией.
В рассказе Полибия содержится некоторый намек на то, что чисто случайные обстоятельства позволили Ксанфиппу возглавить войска Карфагена в момент наивысшей угрозы городу. Однако нам представляется, что приглашение известного спартанского полководца в Карфаген и передача ему затем высшей военной власти явились результатом искусного маневра, задуманного и осуществленного какой-то группой внутри карфагенских верхов. Авторы этого разумного плана хорошо понимали необходимость коренной перестройки всего карфагенского войска по образцу наиболее известных своей боеспособностью греческих армий, успешно выступавших на службе у эллинистических монархов[81]. Вероятно, здесь проявились разногласия между сторонниками традиционного способа ведения войны и какой-то активной группой, стремившейся к нововведениям.
Облеченный высшими полномочиями, Ксанфипп начал с того, что вывел войска за город и там провел ряд учений. Армия пунийцев впервые получила необходимую военную тренировку в соответствии с лучшими правилами тогдашнего военного искусства. Деятельность одаренного спартанца подняла боевой дух и народа, и правительства. Общее мнение было таково, что под командованием Ксанфиппа нечего опасаться римлян, необходимо идти против них. Из Карфагена выступило 12 тысяч пехоты, четыре тысячи конницы и почти 100 слонов.
79
Примечательно, что Тацит рассказывает о появлении греческой письменности у этрусков уже в VII в. — ее принес им грек Демарат (Tac. Ann., XI, 14).
81
Известные ныне источники позволили М. Лонэ высказать мнение, что Спарта поставляла в чужие армии в основном командиров, а не рядовых воинов (Launey Μ. Recherches, p. 118).