Еще менее справедливо ограничивать круг научных тружеников Эллады «привилегированным меньшинством». Это мнение возникло лет сто назад, когда действительно были известны лишь немногочисленные крупнейшие мыслители древней Греции. Ныне с появлением огромного количества эпиграфических и папирологических источников историки получили документальные сведения о сотнях малозаметных работников умственного труда[8]. Среди многих десятков тысяч эпиграфических текстов оказались надписи, которые обогащают наши представления о рядовых представителях интеллектуальных профессий. Стали известны имена и время деятельности некоторых интеллигентов, ранее совершенно неизвестных. Мы узнали о тех похвалах и наградах, которые они получали за свой труд, о тех затруднениях, с которыми они сталкивались, например, когда им приходилось добывать нужную литературу. Хотя в эллинистическое время во всех крупных городах были библиотеки, что позволяло грамотным деловым и располагающим возможностями людям читать книги в государственных читальнях, однако это удовлетворяло не всех. Распространение письменности и развитие книжного дела породили стремление иметь свои домашние библиотеки. Небогатые люди покупали по дешевке макулатуру того времени — папирусные свитки, исписанные с одной стороны — и переписывали на них классические произведения. На таком папирусе вторичного использования была, в частности, написана дошедшая до нас трагедия Эсхила «Гипсипила».
Скромен вклад каждого из средних интеллигентов, и данные о его деятельности могут показаться мелким, совершенно частным фактом. Однако высокий уровень профессионализма и сознание личной ответственности образованных работников при строгости законов и в условиях общедоступной гласности в полисах имел своим результатом исключительную эффективность интеллектуального труда. Именно благодаря этому образование и наука в государствах эллинистической Греции стали факторами, имевшими не только производительное, но и мировоззренческое значение. Рационалистическая направленность древнегреческой мысли и стремление к научному познанию[9] способствовали выработке многих точных критериев, которыми коллектив граждан, особенно в демократических полисах, оценивал труд своих представителей умственного труда. Это обстоятельство стимулировало деятельность образованных тружеников Эллады, заставляло их заботиться о своем профессиональном авторитете. Самоотверженное трудолюбие рядовых работников[10], естественно, создавало дополнительные условия для роста творческого потенциала греческих науки и техники даже в трудные для эллинов времена[11] между 336 и 146 гг. до н. э. Ставшие ныне достоянием науки многочисленные единичные факты придают иногда совершенно непредвиденное значение ранее известным крупным событиям в истории культуры. В этой связи можно вспомнить, что еще Гегель уделил большое внимание роли людей в историческом процессе[12], подчеркивая, что «ничто великое в мире не совершалось без страсти», что «частный интерес страсти неразрывно связан с обнаружением всеобщего, потому что всеобщее является результатом частных и определенных интересов и их отрицания»[13].
Представления о роли массы образованных профессионалов в культурной жизни античной Греции будут искаженными, если не напомнить еще одно обстоятельство. К нескольким тысячам известных ныне имен греческих работников интеллектуального труда нужно добавить столько же, если не больше, лиц вспомогательных интеллигентных профессий. Это чертежники, резчики надписей, стенографисты, переписчики нот и рукописей, изготовители инструментов, театральные механики, а также повитухи, массажисты, сиделки и другие специалисты. Тогда окажется, что население древней Эллады обслуживалось большим числом профессионально подготовленных работников[14]. Таким образом, в период эллинизма интеллигентный труд продолжал сохранять широкое распространение и являлся важным социальным фактором в жизни общества.
8
Число их постоянно растет, причем особенно интенсивно расширяется список скульпторов за счет подписей на базах статуй. Но даже очень обстоятельный «Словарь античных художников (скульпторов)», изданный А. П. Чубовой в 1972 г., уже теперь требует дополнений. Например, в 1957 г. среди надписей из раскопок театра в Аргосе опубликована сигнатура скульптора Евклида, работавшего в III в. до н. э.
9
Достаточно вспомнить о внимании Платона к знанию, к науке, которое нашло особенно яркое выражение в его трудах «Протагор» и «Государство». Столь же интересно мнение Аристотеля о том, что приобретать знания приятно не только философам, но и всем остальным людям, хотя они уделяют мало времени расширению своего образования (Arist. Poet., 1448 b). Примечательна уверенность Аристотеля в том, что все люди стремятся к знаниям (Arist. Metaph., 980 а).
10
Взыскательное отношение греческих специалистов к своим обязанностям нашло отражение в ряде рассказов, которые были известны и римлянам. Например, ритор Квинтилиан (I в. н. э.) сообщает об упорном труде Демосфена, который, составляя речи, проверял эффективность своего ораторского искусства, глядя на себя в большое зеркало (Quint. De inst, orat., XI, 68, 3).
11
Сколь тяжкие испытания претерпевала тогда Эллада, позволяет понять наблюдение М. Лонэ, который высчитал, что за 93 года (с 322 по 229 г.) Аттика была свободна от постоя чужих гарнизонов только на протяжении 12 лет — с лета 307 г. по весну 295 г. до н. э. (Launey Μ. Recherches, p. 634).
12
Гегель Г. В. Φ. Собр. соч. т. VIII. Философия истории. М.; Л., 1935, с. 20—42. Ф. Энгельс высоко оценивал цитированную работу Гегеля: «...ее титанические идеи страшно захватывают меня», — писал он в 1840 г. (Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956, с. 335).
14
Из этого круга приходило пополнение, поднимавшее еще выше умственное развитие Эллады: например, Сократ был сыном повитухи; на приемы повивального искусства он даже ссылался в своих философских рассуждениях.