Тут Олег Зайцев, как истинный патриот города возразил, что нет, дескать, есть у нас группа, отлично играют, только что на днях закончили запись первого альбома, абсолютно своя музыка, собственные тексты, так что напраслину вы возводите. “Аквариум” воспринял это с иронией и сарказмом, мол “ага, альбом записали, в Архангельске на бытовой магнитофон, ага, молодцы. И что запись есть?” Олег завел наш альбом погромче, и вот тут-то и произошла перемена в настроении гостей. По мере прослушивания альбома в глазах музыкантов появилась заинтересованность, осмысленность, уже и забыли, что до одиннадцати ждать и ждать, они молча прослушали весь альбом до конца и засыпали Олега вопросами.
– “Такого быть не может, ты хочешь сказать, что это в Архангельске записано?” – “Конечно да, моими друзьями в Архангельске, в пяти минутах хоть бы, какие могут быть сомнения?”, – на что ему были возражения, что это как-то больно слишком хорошо звучит, так все записано, что и по питерским меркам то, слишком достойно, а уж по Архангельским вообще нереально. Больше всего сокрушался оператор группы “Аквариум” Андрей Владимирович Тропилло, он просто не мог поверить Олегу, что в кустарных условиях можно получить такое звучание барабанов и гитар, это не вписывалось ни в какие рамки тогда существующих технических условий, трудно представить, что на заводе Красная Кузница на бытовой магнитофон. Никаких технических пояснений Зайцев дать им не мог, предложил поговорить с самим художественным руководителем коллектива – то есть со мной. Его тут же вытолкали за дверь с условием, чтобы “без него” чтобы не возвращался.
И вот сижу я дома, воскресение, только проснулся, на работу не надо, красота. Тут звонок в дверь, кого, думаю, леший с утра принёс, стоит взъерошенный Олег и кричит:
– “Серега, собирайся, пошли скорей ко мне”. – “Что случилось то?”, – спрашиваю. – “Помнишь, вчера я говорил – концерт был, “Аквариума” из Ленинграда, они потом все ко мне пришли, ночевали, послушали ваш альбом… – “И что, дружище, ты по этому поводу прибежал?”, – говорю. – “Да ты не понимаешь, они зовут тебя, немедленно, прямо сейчас, срочно, сказали, чтобы без тебя не возвращался” – “Да нет, иди ты в жопу со своим Аквариумом, и вообще у меня сегодня другие планы, извини. И тут мой друг, обычно мягкий, но тут настойчиво стал требовать:
Облачный Край и Андрей Тропилло
– “Нет, я без тебя не пойду, неужели тебе самому не интересно рассказать, как это вы все сделали, это так интересно, к тому же такие интересные люди, заинтересовались вашим коллективом, а ты так игнорируешь, неужели действительно тебе не интересно?” На что я в сердцах раздраженно сказал:
– “Да пошли они в задницу, Олег, эти интересные люди, с их своим таким любопытством…”
Ну, действительно, никакого мне дела тогда не было, что кого-то из Ленинграда это заинтересует. Альбом записывался для себя и для своих друзей, и с ним не связывалось никаких… да и какие надежды могли быть в те годы. Но, тем не менее, видя его расстройство, которое так и сквозило, в общем, жалко мне его стало что-то, все-таки товарищ наш. Дошли, он открывает дверь квартиры и c порога кричит: “Привел!”
Я зашел в квартиру и в прихожей все ленинградские гости стоят таким полукругом, и смотрят на меня. И я стою в дверях, смотрю на них. Несколько секунд такая тишина повисла, не то что б тягостная, в общем, фиг его знает, как охарактеризовать эту паузу. Я на них смотрю, они на меня, Олег между нами стоит, с ноги на ногу переминается: – “Вот, как я и обещал, Сергей Богаев, руководитель коллектива “Облачный Край”, а это “Аквариум”, вот оператор Андрей Тропилло”.
Поздоровались, и молчание как бы прорвалось, посыпались вопросы. В основном атаковали три человека – Тропилло, барабанщик Женя Губерман и гитарист – Саша Ляпин. Говорили они одновременно, да какие у вас барабаны, микрофоны, какая гитара, что за примочки использовались, в общем все это меня так ошарашило, такой неподдельный интерес, и самое главное, что на эти вопросы отвечать то было нечего… Тут Олег разрядил обстановку, пригласил за стол, а уже пробил заветный час и кто-то уже сгонял в магазин, стол ломился, и все продолжали осыпать меня вопросами. Особенно озадачил меня Тропилло, который все время спрашивал, какой у нас пульт, на что я ничего ответить не мог, потому что просто не знал, о чем идет речь. У нас не было никакого пульта, и я не понимал о чем он спрашивает. Гости подумали, что их дурачат, потому что на записи каждый из восьми предметов ударной установки был слышен абсолютно отчетливо, что было невозможно без индивидуальной подзвучки каждого барабана, двух тарелок и хай-хета. Тогда я и рассказал им, что нет у нас никакого пульта, и что гитара у меня “Урал”, и что примочки я спаял сам на наших транзисторах МП39Б за двадцать копеек, что вызвало опять много вопросов, почему голос так четко звучит, при такой тяжелой музыке, такая разборчивость всех инструментов очень озадачила ленинградских гостей.