Слушая в который раз, новый трек “Ария варяжских гостей”, я пришёл к выводу: играть на барабанах мне нельзя! Каждый должен заниматься своим делом: умеешь на барабанах играть – играй. Если гитара по жизни легче далась – играй на гитаре, а то непонятно, что получается. Решил – в последний раз я позволю себе записать барабанную партию, больше и пытаться не стану, особенно на профессиональном уровне, когда продукт выходит в тираж. Так, для себя, ещё куда ни шло – нужно же было что-то делать.
Барабанщик у меня всегда был и есть – Дима Журавлёв, но он в Архангельске. Это значит, чтобы его использовать, нужно питание ему здесь обеспечить, проживание, какие-то деньги, наконец. А у меня самого проблемы большие с первым, со вторым, и с третьим, само собой. Вызвать его я никак не мог. Спас положение всего один телефонный разговор, который надолго, и в один момент, перестроивший моё сознание. Я позвонил Вишне, он обрадовался, пригласил меня на обед. Надо сказать, что Лёшка безумно вкусно готовит, почти как и я, но только мне негде практиковаться. Кухня в студии есть, но у меня нет туда права доступа.
В тот день Алексей приготовил свекольный борщ на обжаренной мозговой косточке и нажарил сочных котлет с жареной же картошкой. Заметив мой лёгкий тремор, Вишня полез в загашник и достал початую бутылку какого-то в вещества зеленоватого оттенка:
– Ты будешь Абсент? – спросил Алексей, я кивнул, дескать буду, но на всякий случай поинтересовался: – А что это такое?
Вишня налил крепкий ароматный напиток в стограммовый стаканчик, который я моментально осушил. Ранее мне не приходилось пробовать этот замечательный напиток, я неоднократно встречал в мировой литературе упоминания об Абсенте, как о наркотическом зелье. Может быть этот аспект и внёс некие коррективы в сознание, потому что всё, что происходило на его фоне, приняло судьбоносный характер.
Евгений Губерман
У Алексея небольшая, но неплохо оснащённая домашняя студия: несколько клавишных инструментов, добротный японский ревербератор и два компьютера с полукиловаттным акустическим контролем. Особенно мне понравился Korg Karma – он наполняет сердце чарующими переливами, при нажатии всего одной клавиши. Поскольку я не Рахманинов, да и Вишня не Рихтер, эти прекрасные возможности заморской аппаратуры вполне могли бы заменить даже полное отсутствие исполнительского мастерства.
Вдобавок, у него на винчестерах хранилось много гигобайт коротеньких кусочков барабанных партий, оформленных в виде петель. Можно замкнуть воспроизведение петли в кольцо, и наслаждаться несколькими тактами хорошо исполненной партии ударных инструментов. Долго так невозможно, хотя в наше время по радио можно услышать произведения, созданные на основе всего лишь одной барабанной петли.
Звуки, которые предложил Вишня, были прекрасны. Мало того, они поразили не только меня: до сих пор, если заходит кто в студию, когда я пишусь – удивляются, мол, как удалось записать такие ядерные барабаны. В общем, впервые в жизни я столкнулся с лупами лицом к лицу, и это было неплохо. Лёшка ставил мне один луп за другим, мы отобрали нужные, затем стали составлять из них пирамидки: сначала один, затем второй, потом третий, пауза, и снова первый… получилась болванка минуты на четыре, после чего Лёшка скинул файл на компактный диск.
В студии я довесил туда немного живого железа, стало совсем удивительно хорошо. Это был поворотный момент в моей музыкальной деятельности, потому как больше ничто не держало, и отпала острая необходимость искать вариант поселения Журавлёва в Петербурге.
Нужно отметить, Абсент подействовал очень прогрессивно, немного иначе, чем просто слегка разбавленный спирт, да плюс хороший обед, да ещё прекрасно звучащие барабаны – всё это вносило в жизнь новые положительные вибрации. Сгорая от нетерпения, я быстро залил болванку в уже подготовленную сессию Протулз и обрадовался тому, насколько плавно вошла новая технология в мой устоявшийся мир. Включил гитару.
У меня собственный метод записи гитары: я включаю её в пульт, затем раздаю сигнал на два мощных комбика – басовый и гитарный. Понятно зачем: гитара занимает собой весь спектр мыслимых частот и звучит, как будто стена стоит. Звук я снимал с четырёх-пяти микрофонов и разбрасывал по стереобазе. Один удар по басовой струне, в такой конфигурации, поднимает ветер в помещении.