Первый комплекс вопросов: 1. Как копировали художники XV в. <более ранние рисунки; насколько бережно относились они к оригиналам. 2. Что они привносили в миниатюры из своей эпохи. 3. Рисовали ли художники XV в. какие-либо миниатюры пр собственной инициативе, не располагая рисунками предшественников. 4. Был ли в их руках целостный свод или же несколько лицевых рукописей.
Второй комплекс вопросов: 1. Был ли свод 1206 г. иллюстрирован и был ли он первой лицевой исторической книгой. 2. Ощущается ли в подборе сюжетов для иллюстрирования единая редакторская рука. 3. Есть ли в миниатюрах Владимирского лицевого свода отдельные группы рисунков, объединенные тем или иным формальным или стилистическим признаком и совпадающие по своим хронологическим рубежам с определенным этапом летописания. 4. Существовала ли до свода 1206 г. какая-либо лицевая летопись общего характера (например, «Повесть временных лет»).
Обоснованные ответы (к сожалению, не на все вопросы) можно получить только после внимательного рассмотрения всех миниатюр. Несколько предварительных замечаний можно сделать сейчас. О.И. Подобедовой предложено следующее: Радзивиловская рукопись писана в одну широкую строку, но отдельные оригиналы разных ее частей в ряде случаев могли быть написаны в два столбца и с миниатюрами узкого формата, рассчитанными на ширину только одного столбца. При копировании на широкий формат художники могли иногда механически соединять два различных рисунка в один[259]. Поэтому общее количество первичных миниатюр могло превышать то, которое мы обычно вводим в подсчет, — 618.
В копиях XV в., несомненно, очень много элементов, современных самим копиистам, и притом с явно ощутимым западным налетом: рыцарский доспех XV в., западноевропейское платье, пушки, готическая архитектура и т. п. (рис. 36). В.И. Сизов в свое время считал, что радзивиловские миниатюры — прямое подражание Нюрнбергской хронике[260]; А.В. Арциховский убедительно возразил ему, указав множество русских черт. О.И. Подобедова слишком обобщенно отнеслась к теме западных элементов в радзивиловских миниатюрах, отметив лишь, что «сначала робко и неумело вводятся отдельные персонажи в иноземной одежде»[261], а после листа 201 «западные элементы перестают быть случайными…»[262]. Больше всего западных черт у так называемого «второго мастера», иллюстрировавшего вторую половину летописи, посвященную Владимиро-Суздальской Руси[263]. Этого мало.
Рис. 36. Готические элементы, принадлежащие смоленским художникам-копиистам конца XV в.
Анализируя западные элементы более внимательно и исключив из их состава пририсовки зверей и трубачей, характеризующие только летописание сыновей Мономаха (см. ниже), мы получаем следующее: в рамках «Повести временных лет» (т. е. до 1110 г.) иноземные черты сознательно вводились художниками именно там, где речь шла об иноземцах (в частности, варягах), чужих городах, послах, приезжих зодчих; византийское было подменено готическим (листы: 9 в.; 9 о. в. и н.; 10 в; 47 н.; 75 о.; 96 о.; 107 н.; 132 в.). На протяжении первой половины XII в. (с 1111 по 1168 г.) западные черты изредка сказываются в короткополой одежде простых людей и упомянутых выше «герольдов». Единственное исключение — рисунки к событиям 1152 г. (л. 194 н.; 195 в.), которые получат объяснение ниже.
С 1169 г. западные готические элементы встречаются в полноценном комплексе: рыцарский доспех XV в., своеобразные вычурные щиты XV в., пушки в амбразурах крепостей, готическая архитектура, преподнесенная читателю в аксонометрической проекции и с птичьего полета. Мало того, миниатюры с таким изобилием западных черт XV в. и нарисованы в совершенно иной манере — рисунок широк, выдвигается на поля, композиция свободная, не скованная старыми образцами; фигуры людей и коней необыкновенно динамичны (рис. 37, 38). Возникает такое объяснение этой корреляций быта XV в. со свободной манерой рисунка, далекой от образцов XI–XIII вв.: рисунки на эти сюжеты отсутствовали в тех материалах, которыми располагал копиист XV в., и он впервые, без стеснявших его оригиналов, иллюстрировал эти сюжеты, превращаясь из копииста в художника своей эпохи и сохраняя из своих опознавательных признаков лишь присущую ему манеру эскизного, небрежного изображения лиц у своих персонажей. Подробнее эта тема будет рассмотрена в соответственном разделе.
Рис. 37. Копирование старых образцов XII в. (композиция статична).
259
260