Иллюстративная часть летописи открывается изображением Новгорода, строительства его бревенчатых стен (л. 3). Апостол Андрей, воздвигающий крест на месте будущего Киева, поставлен на второе место. Здесь возрождена та самая тенденция, с которой в свое время воевал Нестор. Далее следуют несколько эпизодов из древнейшей истории и этнографии славян, и графические пояснения к выпискам из Георгия Амартола, завершающиеся обычаями амазонок, «творящих беззаконие» (л. 7 о. в.). Вслед за этим идут три сдвоенные миниатюры, продолжающие отображение того же догосударственного периода: поляне дают хазарам вместо дани меч, символ суверенности; крещение болгар; уплата дани хазарам и варягам, приходящим «из-за моря» (л. 7 о. н., л. 8 в. н.). Все эти миниатюры и два рисунка следующего раздела снабжены четкими надписями на полях, поясняющими их содержание. Надписи обрываются на обороте 8-го листа. Соблазнительно принять их тоже за особую примету начального раздела, но это требует проверки. Мы не знаем, существовали ли подписи к миниатюрам уже в своде начала XIII в. или же их ввели для своих читателей копиисты XV в. Кое-что говорит в пользу последнего: различия в языке между основным текстом и маргинальными надписями («храмы» и «хоромы»; «Изборьск» и «Избореск» и др.). Текст говорит просто о Новгороде, а надпись добавляет эпитет, не встречающийся в ранних летописных текстах, — Новгород Великий (л. 3). Какое-то недоразумение произошло с надписью «Смоленск» (л. 4 о.). На миниатюре изображены два разных условных города-башни; у каждого из них сидит князь в княжеской шапке и с мечом. Около каждого князя — человек, демонстрирующий большой свиток, грамоту. Соседний текст лучше, чем маргинальная надпись, объясняет изображенную ситуацию. Текст оборота 4-го листа, непосредственно примыкающий к миниатюре, говорит о «своих княжениях» у ряда славянских племен. Тогда понятны и города, и князья со своего рода иммунитетными грамотами перед ними. Рядом на развороте помещена миниатюра «разные языци дань дают Руси», иллюстрирующая другую сторону политической ситуации того времени. Смоленск был всего лишь центром одного из семи славянских племен, поименованных в тексте.
Более существенная ошибка допущена писцом по отношению к варяжской легенде. Ошибка есть и в основном тексте и в подписи к рисунку.
На обороте 8-го листа (верх) сдвоенная миниатюра дает следующие два сюжета: слева — депутация северных племен обращается к Рюрику. На правой половине — Рюрик во главе войска (но опять без братьев) едет на княжение в Русь. На этом же листе внизу изображены все три персонажа варяжской легенды, но крайне своеобразно. Текст Радзивиловского списка не указывает, что Рюрик сел в Новгороде: «И придоша к словеном первое и срубиша город Ладогу. И седе в Ладозе старей Рюрик, а другий (над строкой: Синеус. — Б.Р.) сиде у нас на Белеозере, а третий Трувор в Изборьску» (л. 8 о.).
Миниатюра (л. 8 о. н.) изображает три условных города-башенки; у каждой из них сидит князь. Левый князь в шапке, но без меча; правый князь и без меча, и без шапки. Все внимание художника уделено центральной фигуре, выделенной всеми изобразительными средствами: князь в шапке, левой рукой держит рукоять меча, по сторонам его изображены двое людей, стоящих спинами к другим князьям и обращающихся с приветственными жестами к срединному князю, как к главному из всей троицы. По продуманному характеру композиции каждый читатель должен предположить, что центральная фигура — старший брат Рюрик, а по бокам — его братья. Однако надписи (кончающиеся этой миниатюрой) говорят иное: у правого князя подписано «Избореск», а у среднего — «Белоозеро». Надпись у левого князя (должна быть «Ладога») стерта и не видна. Художник, несомненно, изобразили центре Рюрика, но писец этого не осознал. Несуразица в тексте, где «Синеус» записано как «сиде у нас», сопровождена несуразицей в подписях к рисунку. Пояснительные маргинальные подписи на этом кончаются.
Изложение варяжской легенды показывает, что в руках копиистов XV в. (или у составителей свода 1206 г.) были материалы обеих известных нам редакций «Повести временных лет», установленных А.А. Шахматовым. Ко второй редакции 1116 г. восходит дополнение: «…прозвася Руская земля Новгород…» (л. 8 об.), а к третьей редакции 1118 г. — весь приведенный выше текст («… и срубиша город Ладогу…» и т. д.). К третьей же редакции относятся и слова на л. 9: «… и города рубити…». Заголовок всей летописи тоже восходит к третьей редакции 1118 г.[268]
Явные следы знакомства с последней редакцией «Повести временных лет» 1118 г., создававшейся, по мысли Шахматова, под наблюдением князя Мстислава Владимировича, мы должны будем учесть при анализе миниатюр конца XI — начала XII в., в подборе сюжетов для которых сказался повышенный интерес именно к этому князю.
268
См.: