Внимание иллюстратора ненадолго переносится на Новгород: пятнадцатилетний княжич Владимир направлен отцом в Новгород (л. 86 о. в. левая половина); тут же изображено поставление новгородского епископа Луки Жидяты (правая половина).
Далее следует небольшой комплекс миниатюр, посвященный победе Ярослава над печенегами в 1036 г. и под 1037 г. — постройке новой киевской крепости и Софийского собора (л. 87 и.). Миниатюра интересна своей исторической достоверностью: стены «Ярославова города» строят из бревен (что доказано археологически), ворота делают каменными. Софийский собор (или одна из соседних церквей?) покрыт позакомарно. В центре этой зодческой композиции изображен князь Ярослав. Здесь мы ощущаем первую линию летописания, проявившуюся еще в 1015–1019 гг., линию прославления Ярослава.
Итак, перед нами уже обозначились две разных линии иллюстрированного летописания первой половины XI в.: одна из них — летопись Ярослава Владимировича, а другая — летопись с тмутараканско-черниговскими симпатиями, возможно, входившая в свод 1073 г.
На листах 88 и 89 Радзивиловской рукописи эти две линии пересекаются; видна борьба двух разных тенденций: четыре миниатюры заклеены новыми рисунками, иногда с заменой сюжета. Для нас, имеющих дело с рукописью 1487 г., это выглядит как проявление редакторской власти «второго мастера»[273], но необходимо поставить вопрос и об основаниях такой переработки, о возможности резкого расхождения разных оригиналов, которыми располагали копиисты.
Поскольку никто из исследователей не сопоставлял содержание первичных миниатюр и вторичных наклеек (а иногда полагали, что «трактуются те же темы, но в иной последовательности»)[274], нам придется ознакомиться с ними подробнее:
Примечание. Жирным шрифтом выделены сюжеты, не встречающиеся в другом комплексе.
Как видим, три наклейки из четырех действительно трактуют одни и те же темы, в той же (а не в иной) последовательности, но сдвинув иллюстрацию на одну ступень выше. Существенное различие заключается в том, что в результате перерисовок совершенно исчезла тема о мудром Ярославе, любителе книг и церковного благолепия, и вся серия из четырех рисунков оказалась посвященной другой теме — походу на Византию. Эта тема была расширена за счет изъятия деяний Ярослава Мудрого; последняя наклейка изображала то, что по первоначальному замыслу не предполагалось иллюстрировать: ослепление русских пленников византийцами. В этой, кажущейся незначительной, замене есть, однако, очень определенный смысл, раскрывающийся в свете предположения о переплетении двух летописных линий, повествующих о событиях одного и того же времени. Миниатюра с изображением скриптория с переписчиками книг принадлежит, разумеется, хронике Ярослава. Как и его отец, создавший летописный свод в зените княжеской деятельности, так и Ярослав Мудрый, очевидно, приурочил создание летописи к своему единодержавию (Мстислав умер, Судислав засажен в поруб), к созданию нового кафедрального собора в новой крепости Киева. Далее только одна миниатюра говорит о княжеской деятельности Ярослава (л. 89 о. н.) — о победе над мазовшанами в 1047 г. Две миниатюры иллюстрируют церковные события: крещение останков Ярополка и Олега и поставление первого русского митрополита Иллариона (л. 90). Это последняя миниатюра, связанная с Ярославом: далее идут иллюстрации к «Повести об основании Печерского монастыря».