Церкви Печерского монастыря изображены пять раз; три раза речь идет о деревянной «церквице малой» (л. 92, 109, 114 о.); она изображалась или по стандарту XI–XII вв., или в виде небольшой шатровой постройки.
В 1073 году еще при Феодосии было заложено «основание» (фундамент) большой Успенской церкви: «на третье лето» при Стефане 11 июля 1075 г. церковь была «скончана», но не освящена. Торжественное освящение церкви состоялось только через 14 лет, в 1089 г.! Это редкостный случай в церковной практике древней Руси.
Радзивиловские миниатюры проливают свет на этот эпизод. Церковная постройка на обороте 92-го листа (поздняя вставка в первую повесть) и на листе 111 (видение осла у аналоя, вторая повесть) показана резко отличной от всех видов изображения церквей в этой рукописи: у нее совершенно отсутствует барабан купола, здание лишено «шеи» и поэтому непропорционально приземисто, кубично (рис. 50). «Скончание» храма было, очевидно, только сведением в одно целое сводов и арок, но не было «свершением», т. е. постройкой верха здания. Необычный облик печерского храма на миниатюрах объясняется тем, что первоначальный художник изобразил недостроенный храм с приземистым временным (очевидно, деревянным) куполом, каковым он, очевидно, оставался до конца 1080-х гг., так как иначе невозможно объяснить столь длительное пребывание храма без окончательного освящения. Если у него не было барабана и настоящего кирпичного купола, то нельзя было завершить и важнейшую каноническую часть фресковой или мозаичной композиции: апостолы в простенках барабана и Пантократор в куполе.
Рис. 50. Изображение Печерской церкви в недостроенном виде (без барабана главы) позволяет датировать эту часть летописи временем 1076–1089 гг.
Барабан после достройки достигал 12 м в высоту. Художник (если бы он изображал храм в его окончательном виде) не мог пренебречь этим очень высоким завершением храма.
Произведенное Н.В. Холостенко тщательное обследование кирпичной конструкции Успенского храма показало, что «кладка барабана выполнена техникой рядовой кладки из кирпичей, которые отличаются от кирпичей, применявшихся для пилонов, арок и подбарабанной кладки…» и являются более поздними[276].
Разновременность кладки основных стен собора (более ранней) и кладки барабана (более поздней) убедительно подтверждает высказанную выше гипотезу о том, что Печерский Успенский собор был «скончан» до сводов включительно лишь в 1089 г.
М.Д. Приселков полагал, что вставка об осле сделана при противнике (и преемнике) Никона игумене Иване[277], но, как уже говорилось, свод 1093/95 гг. был, по всей вероятности, не лицевым. Почти все миниатюры на пространстве 1074–1093 гг. связаны с доброжелательным показом судеб Изяслава и его сыновей Ярополка и Святополка. Мономах же, отец которого был в это время великим князем, показан злодеем, гонящим жену и сноху Изяслава (княгинь Гертруду и Ирину) как обычный половецкий полон (л. 119 в.). Великий князь Всеволод на протяжении всего пятнадцатилетнего княжения, приходящегося на все игуменство Ивана, изображен только один раз в связи с освящением Успенской церкви в 1089 г. (л. 120 о. н. Церковь на миниатюре не изображена).
Все же миниатюры, связанные с Изяславом и Изяславичами (смерть и торжественные похороны Изяслава, убийство Ярополка, отъезд Святополка в Туров), естественнее объясняются вниманием к этой династии Нестора придворного летописца Святополка Изяславича.
В пользу того, что Начальный свод не был лицевым, с особой яркостью свидетельствует его последняя статья 1093 г., полная драматических событий, но оставшаяся в Радзивиловской рукописи без иллюстраций. Здесь описано более полутора десятков событий, подобные которым обычно сопровождались рисунками: смерть великого князя Всеволода, погребение его в Софийском соборе, княжеские совещания, нападение половцев, совместный поход на половцев, гибель княжича Ростислава, утонувшего в Стугне (о чем вспоминалось в «Слове о полку Игореве»), осада Торческа, бегство Святополка и др. Все эти важные сюжеты остались без иллюстраций (см. л. 124–127). Совокупность изложенного делает убедительной гипотезу об отсутствии иллюстраций в Начальном своде игумена Ивана 1093 г. Если же это так, то отпадает объяснение карикатуры с ослом как органической части Начального свода. С Нестором же ее связывать трудно, так как он положительна отзывался о Никоне в житии Феодосия, хотя и признавал, что дьявол творил ему зло и воздвигал на него крамолу. Остается только одно допущение, что «Повесть о Печерской обители» первоначально существовала как отдельное, самостоятельное целостное (из двух частей) произведение и что она была иллюстрирована местным печерским изографом, видевшим Успенскую церковь в ее полудостроенном виде, отраженным на миниатюрах «Повести» в ее обеих частях. Дата ее создания лежит между 1076 г. (начало игуменства Никона) и окончательной достройкой церкви (конец 1080-х годов до 1089 г.).
276
277