9. Лист 244. Л. «А сам к ним крест целовал». У великого князя присягу принимает сам митрополит в нимбе, крещатых ризах и с Евангелием.
10. Лист 237 о. в. П. «И пусти Рурика во Вручий, а Ольгович за Днепр к Чернигову». Отъезд присягнувших князей показан только фигурой одного Рюрика, садящегося в седло.
11. Лист 237 о. в. Середина композиции. «И посади великый князь Всеволод и Роман Ингваря Ярославича в Киеве». В центре композиции из трех первоначальных миниатюр мы видим бородатого князя (Романа), ведущего молодого князя за руку и дающего ему кубок.
12. Лист 245. «Тое же зимы ходи Роман князь на половци и взя вежи половецкие». Указанная миниатюра не очень подходит к этому тексту, так как на ней нет ни веж, ни полона, освобожденного Романом. Но она не подходит и к событиям 1205 г., когда действовало много князей. Здесь же только один князь.
Полное цитирование текста прекращается.
13. Лист 238. о. н. Знамение. Падающие звезды — возможно, хвост какой-то кометы. Миниатюра не сдвоенная.
14. Лист 238 (во всю ширину листа). Взятие Киева Рюриком Ростиславичем и Кончаком (сведения новгородской летописи). Всадники топчат и рубят киевлян, среди которых даже митрополит в нимбе. Церкви с закрытыми ставнями.
15. Лист 238 о. в. Л. Продолжение зверств войск Рюрика и половцев. Пленение женщин и князя Мстислава «Володимерича», увезенного, как сообщает летопись, в город Сновск.
16. Лист 238 о. в. П. Половцы полонят монахов.
17. Лист 237 о. н. Л. Половецкие кибитки-вежи; ездовые кнутами гонят коней, но преследующего русского войска нет. Рисунок неполон. Он мог относиться и к походу 1201 г., и к походу 1205 г. В обоих случаях в тексте упомянуты вежи, но на рисунке, условно относимом к 1201 г., вежи не изображены.
18. Лист 237 о. н. П. Два князя верхами. Один князь стаскивает другого с коня. Единственный эпизод, соответствующий этому рисунку, — пленение Романом Рюрика. Князья собрались в городе «Володимиричей» в Треполе на Днепре, и здесь Роман «ял Рюрика».
19. Лист 245 о. Л. Насильственное пострижение великого князя Рюрика Романом в монахи.
20. Лист 245. о. П. Жена и дочь Рюрика оплакивают свою судьбу. Князь Ростислав Рюрикович, только что ездивший в Переяславль в гости к своему шурину Ярославу, отдает свой меч в знак плена.
Предложенный порядок, разумеется, не бесспорен. Представляет большой интерес наличие лицевой летописи (созданной, вероятно, при дворе Ярослава Всеволодича в Переяславле?), сильно сокращенной как в своей текстовой, так и в иллюстративной части при ее включении во владимирский лицевой свод 1212 г.
Обзор радзивиловских миниатюр и их особенностей показал, что в большинстве случаев рубежи между отдельными частями совпадают с рубежами русского летописания, намеченными текстологами. Это особенно четко выявляется на хронологических графиках. В некоторых случаях миниатюры позволяют даже уточнить историю летописного дела. Плодотворным будет совместное рассмотрение текстовой и иллюстративной части, осуществленное здесь лишь частично.
Только сочетание анализа содержания миниатюр с выявлением принципа их отбора (иногда отличного от направленности текста) и с целым рядом формальных признаков позволит нам подойти к такой важной и трудной теме, как определение количества лицевых рукописей X–XII вв., имевшихся в руках составителей лицевого свода начала XIII в.
Установление авторства художников XV в. в тех случаях, когда у них не было иллюстративного древнего оригинала, помогает нам правильнее взглянуть на обилие готических элементов в миниатюрах — они всего-навсего проявление вкусов художников-копиистов. Различные формальные признаки (звери-символы, «герольды») не могут быть отнесены к западному влиянию кватроченте, так как строго замыкаются в хронологических рамках определенного княжения XII в. и отражают стиль разных художников времен Мономаха-Мстислава или Ярополка.
Это все относится и к многочисленным архитектурным сооружениям, изображенным в летописи.
Архитектурный фон Радзивиловских миниатюр необычайно пестр и многообразен. Изображения реальных зданий есть, но их очень мало, и, кроме того, они плохо помогают датировке: Десятинная церковь простояла два с половиной столетия, и ее правдоподобное изображение не позволяет датировать время жизни художника. Условная архитектура важнее для датировки, так как менялись степень условности, манера изображения. Очень устойчив тип символа города, восходящий к византийским образцам, — высокая, квадратная в сечении башня с четырьмя условными башенками по углам. Иногда символом бывает башенка, крытая нависающей крышей с карнизом. Типология этих символических городков может дать результаты при сопоставлении с текстологическим анализом. Подобные башни-города преобладают в «Повести временных лет», но как только государственное лицевое летописание попадает в руки Мстислава Владимировича, так сразу же появляется новый стиль, характеризующийся отходом от византийской схемы. Художник изображает замысловатые комбинации из толстых стен с широкими проемами или сочетает их с коробовыми сводами. Они есть на миниатюрах 1117–1119 гг. (л. 156–157), встречаются в 1127 г. (л. 161). Интересно, что тот же «конструктивный» стиль мы находим во вставленном в «Повесть» рассказе об ослеплении Василька. На одном рисунке с дьяволенком и Святополком есть этот стиль (л. 138 о.). Ясно, что это более поздняя интерполяция: часть событий времен Святополка (1097 г.) иллюстрировал художник из скриптория Мстислава примерно в начале 1120-х гг.