, может быть, 
?), помеченных в большинстве случаев тамгами, известными и на керамической таре. Далее, вслед за тамгой каждая горизонтальная строчка содержала самые разнообразные цифры в разном порядке. Цифры то уменьшались, то возрастали без всякой системы, колеблясь от 50 до 286; они всегда округлены до десятка. По всей вероятности, это многократные записи или о долгах жителей Таматархи или о количестве каких-то однородных товаров.
Стратиграфическая дата совпадает с палеографической, установленной по греческим средневековым рукописям. В Тмутаракани в слоях X в. есть русские надписи (например, 
…), но применительно к этой бухгалтерии на кувшине трудно сказать, является ли она русской или греческой, так как цифровые системы одинаковы. Фрагменты кувшинов с такими записями по графам есть и в Белой Веже-Саркеле.
Рабочие цифровые пометки делались кровельщиками, обивавшими позолоченной медью купол Успенского собора во Владимире. Медные листы, очевидно, пригонялись друг к другу на модели купола внизу, на земле, и заранее были аккуратно размечены цифрами и стрелками, определявшими порядок направления листов. Например, 
[52]. В.Н. Щепкин датировал буквы 1160-ми годами, а это означает, что они относятся к постройке Андрея Боголюбского 1158–1160 гг.
18. Эпиграфические данные о феодальной титулатуре. В различных надписях XI–XIII вв. выступают разные слои русского общества. В церковных граффити светские люди (даже князья) называют себя «рабами божьими», а духовенство никогда не применяло этой формулы, ограничиваясь саном: чернец, поп, епископ.
Светская терминология представлена в эпиграфике такими словами, как «емец», «воин», а в сфрагистике — «тиун», «протопроедр» (советник). Но наибольший интерес представляют такие высокие титулы, как «великий князь», «каган», «цесарь» или «царь».
М.Д. Приселков, занимавшийся титулатурой, высказал такую мысль: «До 1186 г. …ни один еще русский князь (подразумевается — кроме Киевского) не носил титула великого князя со времени установления на Руси в 1037 г. императорской власти»[54].
Первый тезис о времени возникновения великокняжеской власти вне Киева ни у кого из историков не вызвал возражений, но он, как увидим, решительно опровергается эпиграфическими данными.
Второй тезис об установлении в Киевской Руси императорской власти, наоборот, не был принят нашей исторической наукой, а эпиграфика блестяще подтверждает плодотворную гипотезу Приселкова. Надпись на заздравной чаре черниговского князя Владимира Давыдовича (1140–1151) называет его «великим князем» и «господарем». Значит, мнение Приселкова о том, что первым великим князем был Всеволод Большое Гнездо, должно быть отброшено.
Подтверждение же другой мысли ученого нашлось на стенах Софийского собора в Киеве:
в (неделю мученика). В ночь с субботы на воскресенье 20 февраля 6562 (1054) г. скончался в Вышгороде великий князь Киевский Ярослав Мудрый[55].
Ни к кому другому, кроме Ярослава, эта безымянная эпитафия относиться не могла, так как византийский «цесарь» Константин Мономах умер 11 января 1054 г., а 20 февраля в летописи указано как день смерти Ярослава.
Запись об «успении царя нашего» объясняет нам ряд летописных обращений к великим князьям Киевским как к царям (1149 г., 1151 г., 1199 г.).
М.Д. Приселков был прав: Ярослав, ставший после смерти брата Мстислава «самовластием во всей Русской земле», принял императорский титул, выражавшийся словами «царь» или «цесарь».
Византийский титул пришел на смену восточному наименованию великих князей киевских «каганами». В том же Софийском соборе на одном из столбов северной галереи была надпись 
…[56].
Заглавная буква С, стоящая в конце сохранившейся части надписи, может указывать на Святослава Ярославича или Святополка Изяславича; более вероятно первое допущение.
19. Тайнопись новгородских стригольников. После серьезных исследований М.Н. Сперанского, выяснившего различные системы тайнописи, оставался нерасшифрованным один из интереснейших эпиграфических памятников Новгорода — Людогощинский крест 1359 г. Характер изображений и текст надписи позволяют связывать его с движением стригольников, для которых 1359 г. был годом облегчения, так как тогда ушел на покой их гонитель — архиепископ Моисей. Надпись призывает божье благоволение на всех христиан «на всяком месте молящася тобе верою чистым сердцем…» (рис. 6).
55