Прежде чем перейти к более внимательному ознакомлению с этим интереснейшим единственным светским летописцем XII в., следует заранее парировать одно возражение: как можно отвергнуть двух поэтов и остановиться на летописце, который почти не прибегал к поэтической форме? Ответ простой: разница жанров. Читая сухую, почти летописную по форме «Историю Петра Великого» Пушкина, нам трудно представить, что на эту же тему этот же автор мог написать лиричную незабываемую «Полтаву», где вместе с тем высказаны и все историко-политические взгляды автора.
Помня о существенной разнице жанров, будем сопоставлять не непосредственно летопись с поэмой, а те авторские черты, которые проглядывают сквозь каждое произведение.
Начнем с социальной среды. Автор «Слова о полку Игореве» — боярин, киевлянин; автор летописи Изяслава Мстиславича и Рюрика Ростиславича — боярин, киевский тысяцкий. Оба они превосходно знают военное дело; летописцу чаще приходилось касаться стратегии и тактики сражений, поэту — оружия и доспехов, но оба они зарекомендовали себя знатоками рыцарского дела. И летописец, и поэт чужды церковности; у летописца не было случая вспомнить о языческих богах, но, датируя одно событие, он пренебрег церковным отсчетом от пасхи, и дал языческое определение: «на русальную неделю». Оба автора держатся независимо по отношению к князьям; летописец даже критикует своего князя, того князя, которому он служит мечом и пером, если его князь увлекается пустыми завоевательными замыслами. И летописец, и поэт — враги усобиц, сторонники мира между русскими князьями, но оба они выступают горячими патриотами, когда речь идет о войнах с половцами, об обороне Руси. Князья делятся ими на хороших и плохих в зависимости от степени их участия в общей оборонительной борьбе. И когда дело доходит до походов в степь на вероломных половцев, нарушающих договоры о мире, здесь и наш летописец Петр Бориславич становится поэтом. Бот как звучит у него начало описания похода 1168 г.:
Как близко, как родственно это тому, что поэт написал в 1185 г.:
Именно в этом описании похода 1168 г. употребляются те же самые тюркские слова, которые мы находим и в «Слове о полку Игореве»: «чага» и «кощей». И в летописи Петра Бориславича, и в поэме мы видим как определенный литературный прием, как проявление одинакового метода мышления широкие географические картины, позволяющие рассмотреть каждое частное явление на развернутом общем фоне.
Удивительно сходно проявляются политические симпатии в летописи и в поэме. Летопись Петра Бориславича — это многолетняя хроника «Мстиславова племени», умело защищающая князей от Владимира Мономаха и Мстислава до Рюрика Ростиславича и одновременно юнко, с документами в руках обличающая «Ольговичей», тянувшихся к союзу с половцами. Черными красками обрисован Олег, их родоначальник. Исключение сделано только для Святослава Всеволодича, хотя и «Ольговича» родом, но благожелательно принятого киевским боярством. Можно думать, что Петр Бориславич организовал около 1190 г. написание специальной повести о походе Игоря 1185 г., которая являлась летописной параллелью «Слову», но была написана другой рукой («Галичанина»), хотя в том же благожелательном тоне. Точно то же самое мы видим и в поэме: уважение к «великому и грозному» Святославу, умолчание об «Ольговичах» (при страстном обличении Олега), симпатии к Игорю и обращение за помощью только к князьям «Мстиславова племени».
Взглянем еще раз на генеалогическую таблицу, на ту ее часть, где помещены современники автора «Слова», обойденные поэтом. Оказывается, это те самые князья, против которых был резко настроен и летописец: сыновья Владимира «Мачешича» и сыновья Юрия Туровского, как летописец писал «злодея Мстиславичея». Так до мелочей сходны симпатии и антипатии летописи и поэмы как в прошлом, так и в настоящем.