При подготовке такого рода изданий встает ряд классификационных вопросов и среди них — вопрос объема эпиграфики и размежевания эпиграфики с палеографией. Безусловно, к разряду эпиграфики должны быть отнесены надписи на монетах и печатях. Нумизматика и сфрагистика имеют много специфических методов и задач и зачастую пренебрегают эпиграфическим методом датировки, а от внимания специалистов по эпиграфике обычно ускользает ценный материал монет и печатей, порой очень точно датируемый.
Ближе к палеографии стоят рисованные красками подписи к фрескам, обычно рассматриваемые в разделе эпиграфики. Художники-фрескисты не создавали своих особых видов начертаний букв, а просто в увеличенном масштабе воспроизводили книжный почерк своей эпохи.
На рубеже палеографии и эпиграфики стоят надписи на бересте. По законченности и жизненной конкретности своего содержания многие берестяные записи близки к обычному эпиграфическому фонду, но в то же время надписи на бересте никак не связаны с предметом — со свитком бересты. Береста — только удобный и привычный материал для письма, как пергамен или бумага.
Л.В. Черепнин правильно поступил, включив сводку начертаний на бересте в свой курс палеографии[25], но только в хронологическое распределение грамот XII–XIII вв. теперь должны быть внесены существенные коррективы, связанные с передатировкой археологических слоев и «ярусов». Начертания на бересте, несомненно, имеют свою специфику.
Надписи-граффити на штукатурке, на глине, кирпичах и камнях должны остаться в ведении эпиграфики, так как по своему содержанию они нередко связаны с тем местом (зданием или определенным помещением), где они сделаны. Таковы, например, все заклинательные надписи, содержащие варианты формулы «господи, помози!»; они все связаны с церковными, культовыми постройками[26].
С другой стороны, среди привычного палеографического материала есть много коротких записей, иногда совершенно не связанных с текстом, но имеющих прямое отношение к книге как объекту труда. Это — приписки писцов на полях и последних листах, сообщающие о том, что писцу хочется спать, что его одолевает «дремота напременная», что ему попалось «лихое перо» или что у него на дворе, в то время как он переписывал шестоднев, «родила свинья поросят». По формальным признакам эти записи — удел палеографии, но по самостоятельному характеру своего содержания, по законченности мысли они ближе к тем лаконичным, субъективным и живым записям, с которыми обычно имеет дело эпиграфика.
6. Для эпиграфического материала сопоставление с рукописями и чернильными начертаниями на пергамене и бумаге может дать лишь приблизительную хронологию. Очень важно учесть специфику начертаний и специфику их эволюции в зависимости от материала и способа нанесения надписей. Сочетание этих двух признаков позволяет дать следующую классификацию надписей:
а) написанные «писалом» по мягкому материалу (сырая глина, воск, свежая береста);
б) процарапанные коническим острием (штукатурка, обожженная глина, кирпич, камень, металл, дерево);
в) резаные (металл, кость, дерево);
г) гравированные резцом по металлу;
д) долбленые и чеканные (камень, металл, литейные формы);
е) врезные в дерево;
ж) выпукло-резаные (камень, дерево, кость, матрицы для набойки);
з) выпукло-накладные (восковые модели литых изделий);
и) шитые;
к) проволочные напаянные;
л) писанные золотом на меди.
Практически приходится иметь дело с первыми шестью группами надписей, остальные способы встречаются редко.
Сочетание свойств материала и пишущего орудия приводит к выработке особых приемов в каждом случае и сильно влияет на окончательную форму букв. Особенно это относится к написанию округлых элементов, завитков, к передаче нажимов.
7. При анализе особенностей эпиграфических начертаний и их хронологии очень важно отметить наличие двух разных стилей — торжественного и бытового.
Торжественный стиль применялся чаще всего мастерами золотых и серебряных дел для написания имени заказчика, обстоятельств изготовления вещи, даты изготовления или для богослужебных текстов вроде формулы евхаристии. Надписи носят орнаментальный характер, тщательно выполнены, иногда выделены или черневым заполнением, или штриховкой фона; нередко применялся двойной контур.
Надписи торжественного стиля обычно очень близки к современным им книжным начертаниям.
Совершенно иное — простой бытовой стиль. Здесь мы видим стремление быстро и ясно записать необходимое; авторы упрощают начертания, дают только основную схему букв, известных нам по пергаменным рукописным книгам. Этот деловой почерк меняется с веками, но, кажется, эти изменения происходят несколько медленнее, чем в рукописном деле, так как наличие простых и удобных форм позволило дольше пользоваться ими без изменений.
26
Обычай использовать церковные стены для магических целей подвергался осуждению еще в древней Руси: «…церковная татба: мертвеци сволочать, крест посекут или на стенах режут… или что неподобно в церкви подееть…» (2-я редакция церковного устава Владимира. Памятники русского права. Вып. 1, М., 1952, с. 241).