8. Основой для самостоятельной эпиграфической датировки должен быть упомянутый выше свод русских датированных надписей X–XIV вв., включающий предметы с точно написанными датами и косвенно датируемые достаточно узким промежутком времени.
На этой основе создана полная азбука датированных надписей, дающая все варианты начертаний каждой буквы в каждой надписи. Такой принцип исключает возможность случайного отбора.
Абсолютно точным материалом могут служить только надписи, содержащие написанную дату. Косвенно же датируемые надписи сами еще подлежат проверке и изображены на таблице пунктиром.
Хронологический диапазон эпиграфической шкалы может быть расширен в сторону X и даже IX в. путем привлечения болгарской кирилловской эпиграфики, изученной К. Миятевым, В. Ивановой-Мавродиновой и С. Станчевым.
Небольшая группа надписей относится к середине XI в.; вторая группа охватывает первую треть XII в., затем наблюдается скопление надписей в 1160-е годы; следующее скопление их падает на предмонгольские годы. Далее следует перерыв в 80 лет, связанный с общим упадком после татарского разгрома, новая группа датированных надписей относится уже к 1320–1390 гг.
9. Помимо палеографической датировки, основанной на форме начертаний (с поправкой на материал надписи), эпиграфические памятники могут быть датированы стилистически, типологически, стратиграфически в том случае, если они содержат указания на определенных лиц или на события, — исторически.
Датировка по стилю художественных произведений (резные иконки, энколпионы, чеканные оклады или сосуды) или по типу археологических вещей (сосуды, пряслица) не отличается особой точностью и только в редких случаях может сузить дату, полученную путем палеографического анализа.
Большую точность может при благоприятных условиях дать стратиграфический метод датировки по условиям залегания находки в определенных археологических слоях. Стратиграфическая датировка отдельной вещи дает время попадания вещи в культурный слой, прекращение ее бытования (поломка вещи, утеря, пожар), но не всегда может определить время происхождения надписи на вещи. Известны случаи, когда печати X в. оказывались в слоях XII в., это означает, что древний документ, скрепленный печатью, дожил до XII в.
Знаменитая чара черниговского князя Владимира Давыдовича найдена в слоях XIII в. в татарском городе Сарае-Берке, тогда как надпись могла быть сделана только в 1140–1151 гг.
В некоторых случаях стратиграфическая датировка упрочняется количеством находок в разных местах. В качестве примера можно привести несколько десятков крестов-энколпионов, отлитых в одной литейной форме и найденных во многих русских городах всегда в слоях, связанных с пожарищами эпохи Батыя (1237–1240)[27].
Как мы видим, для того чтобы эпиграфика стала на прочное научное основание, необходимо: создание азбуки точно датированных надписей, выявление специфики разных способов написания, тщательный стилистический, типологический и стратиграфический анализ. Выполнение этих формальных требований позволит использовать обильный эпиграфический материал в качестве своеобразного, яркого и подчас незаменимого исторического источника.
10. Датировка эпиграфических материалов по упоминаемым в них именам или событиям является уже и анализом их по существу содержания.
Имена и изображения христианских патронов дают в наши руки нити связей с летописным или сфрагистическим материалом, но при всех логических построениях нужно помнить об условности тех или иных сближений. Окончательно можно принимать только те гипотезы, где сближения обосновываются с нескольких разных позиций.
Так называемая «черниговская гривна» — тяжелый золотой змеевик с именем Василия — давно уже связана с Владимиром-Василием Мономахом. Здесь как раз мы видим пример обоснования гипотезы с нескольких позиций:
а) палеографически «гривна» относится к XI–XII в.;
б) имя Василия носил Владимир Мономах;
в) дорогой золотой предмет весом в две гривны золота (около 186 г.) соответствовал княжескому достоинству (змеевик Василия по стоимости равнялся размеру годичной княжеской дани с города средних размеров);
27