В единодушном восторге и преклонении перед Неприступным все мнения сходятся. Если когда-нибудь существовала идеальная лошадь, то это был Неприступный — рысак столь совершенный по экстерьеру, что в нем ничего нельзя было ни прибавить, ни убавить, и даже самые незначительные подробности его внешности, легкие оттенки рисунка казались нерасторжимыми и неприкосновенными. Никто из сыновей Неприступного не смог повторить отца.
К числу хороших, но мало использованных производителей этого периода должен быть причислен еще и эффектный, светлосерый, с черной гривой и черным хвостом Горностай 5, рождения 1835 года, от Ширяя 2 и Лихой, дочери Полкана 3, принадлежавший к мужской линии Ловкого 1, на которого он был инбридирован в III–III р. п.
Не чувствую себя вправе не дать читателю возможности полюбоваться на портрет безымянного рысака (кисти Н. Е. Сверчкова), который я считаю портретом Горностая 5. Технически портрет великолепен: сколько в нем глубины, жизненной правдивости при красочном блеске оформления!
В свое время, разговаривая неоднократно по поводу портрета со многими знатоками орловского рысака и исследователями его изображений в живописи, я пришел, наконец, к заключению, что этот не именной, хотя несомненно писанный с натуры, портрет очень породного рысака, но с гривой налево, вероятнее всего должен быть портретом Горностая 5, который был настолько хорош и делен, настолько по верховому эффектен и блесток, что в 1849 году был куплен коннозаводчиком И. П. Петровским и поступил производителем в его верховый завод; оттого у жеребца на портрете и грива налево, а не направо, как тому надлежит быть у рысака.
Горностаями называли в Хреновом не простых серых, но лишь таких светлосерых жеребцов, грива и хвост у которых были черными, — особенность экстерьера, которую очень ценили знатоки и любители лошади в XVIII и в первой половине XIX века. Эти взгляды отразил и М. Ю. Лермонтов, когда писал: «признак породы, как черная грива и черный хвост у белой лошади» (в «Герое нашего времени»).
Знакомясь далее с производителями Хреновского завода, мы видим, что мужская линия Любезного 1 за период 1831–1845 годов прекратила свое существование. Трудно сказать, что было причиной исчезновения этой ценной линии. Вероятнее всего просто неумение администрации завода разбираться в отдельных линиях и их значении для завода: обладает рысак хорошими движениями и экстерьерными достоинствами породной упряжной лошади, к нему и не предъявляют никаких требований в отношении родословной. Продолжением определенных линий Хреновской завод не обеспокоен.
Таким-то образом Кремешной и не приложил никаких видимых усилий к тому, чтобы сохранить в Хреновом линию Любезного 1, столь высоко ценившуюся в предшествующий период и с успехом продолженную В. И. Шишкиным в собственном заводе.
С другой стороны, мыслимо предположение, что Кремешной сознательно прекратил работу с линией Любезного 1, хотя и по соображениям отнюдь не зоотехнического характера. На жеребцах этой линии базировал Шишкин работу в собственном своем заводе по уходе из Хренового. Все шишкинские жеребцы считались происходящими по мужской линии от Старого Атласного, прямого внука Любезного 1. Хреновской завод мог сделать вид, будто бы эта линия его нисколько не интересует.
Во времена Кремешного совсем на задний план отошла и линия Доброго 2. Из сыновей Доброго 3 был оставлен в заводе один только нехарактерный для линии, почти пятивершковый гнедой Потешный 2, рождения 1832 года, от Нанеты, дочери Молодца. Хреновое в то время имело задачей и назначением, помимо маточного материала, поставлять парадные одиночки, пары и четверки для городских выездов. Видимо, типичные лошади линии Доброго 2 и Доброго 3 недостаточно удовлетворяли тем требованиям, которые администрация Хренового стала предъявлять к рысакам.
Вообще при Кремешном преимущественное внимание было обращено на утяжеление типа орловского рысака, в связи с чем изменился вес отдельных линий в племенном составе. Если мы наличный состав маток завода к моменту передачи его в ведение государства разобьем по отдельным производителям и по линиям, то мы должны будем, не без удивления, констатировать совершенно исключительное преобладание в маточном составе кобыл из линии Ловкого 1 —98 маток, или 55 % от общего числа 183 заводских маток в заводе; из 98 маток 70 происходили от Полкана 3 и его сыновей. Кобыл из линии Лебедя 2, при всем том, что эта линия обладала рядом первоклассных производителей, в заводе насчитывалось только 25, кобыл из линии Любезного 1 — 19, из линии Доброго 2 — всего 6. К линии Кролика 1 принадлежало значительно большее число кобыл — 31, но из них почти половина была со вторичным прилитием голландской крови.