Обеспечение жилыми строениями всех крестьянских дворов, «приписанных» к Хреновскому заводу, не представляло особых затруднений: Хреновое со всех сторон окружали большие массивы нетронутого первоклассного строевого леса. Иначе обстояло дело с возведением зданий конского завода.
Принимая во внимание опасность пожара и бедствия, какие он мог вызвать в таком большом конском заводе, здания, по указанию Орлова, должны были возводиться сплошь каменные и «на веки веков». Здания, выстроенные в Хреновом в те годы, стоят и ныне. И действительно, построены они настолько монументально, что когда в Отечественную войну фашистские самолеты сбросили на Хреновской завод несколько бомб, то вековые деревья, стоявшие вдоль главного здания, упали, срезанные взрывной волной, стены же строений не дали ни одной трещины.
Из опубликованного в 1824 году описания Хреновского завода и плана зданий центральной усадьбы [36] мы узнаем, что «передний фасад сего строения прожектарован архитектором и кавалером Дементием Ивановичем Жеральди», т. е. знаменитым зодчим того времени Д. И. Жилярди — сыном, отстраивавшим Московский университет после пожара 1812 года, замечательный дом Гагариных на Поварской и другие известные здания в Москве. «Прочее же все строительство», — читаем мы в описании, — «продолжалось по назначению управляющего ныне конским заводом Василья Ивановича Шишкина и находящегося при нем архитектора Николая Леонтьева».
Из конструкции фразы «строительство продолжалось управляющим ныне заводом» надо сделать заключение, что строительство всего комплекса грандиозных зданий завода было начато еще при жизни Орлова, а проект переднего фасада был заказан знаменитому зодчему позднее, когда строительство надо было завершать, и он завершил его с таким же блеском, с каким Росси завершил оформление площади Зимнего дворца в Петербурге. К 1818 году, когда Хреновое посетил Александр I, строительство было доведено В. И. Шишкиным до конца.
Из приложенного в фотокопии старинного, датированного 1824 годом, плана зданий центральной усадьбы видно богатство и разнообразие воздвигнутых сооружений различных типов и назначений: для жеребцов, для маток жеребых и для маток холостых, для отъемышей верховых и для отъемышей рысистых, для лошадей в тренинге и т. д. Два манежа, в том числе большой манеж для выездки и верховой езды (около 80X20 м), четыре выводных зала в угловых башнях, анатомический зал-музей, ветеринарный лазарет, подсобные предприятия и мастерские: экипажные, шорные, кузнечные, слесарные, столярные и прочие, крытые варки и загоны.
Лицевая сторона фасада центрального здания имеет до 175 м, а вся передняя линия конного двора до 425 м длины.
Из числа конюшен нельзя не обратить внимания на роскошную конюшню для заводских жеребцов (литера «Г») с внутренним расположением денников и с круговыми коридорами вдоль наружных стен. Преимущества этой системы были оценены уже современниками. «Лошади, — писалось в русском коневодческом журнале 1824 года, — вовсе удалены от сырости углов и стен, свет разливается во всей своей полноте».
Превосходное архитектурное оформление лицевого фасада в стиле русского классицизма, к сожалению, не дошло до нас неприкосновенным. В 80-х годах XIX века были сняты скульптурные группы, столь украшавшие фасад, — кентавры, укротители коней, колесницы, запряженные четвернями и на куполе, над главным входом, поставлены обезобразившие его казенные часы. Испорчены также пропорции боковых дверей манежа, показавшихся обывателям и чиновникам конца XIX века слишком уж высокими.