«Посланные тобою ко мне лошади беговые до сих мест доведены благополучно; только не всех еще видел; видел только пятерых, трех жеребцов и двух меринов, и твой любимец так учтиво был приезжен. Амазонке заплатил три калачика [43], которые Сеня битюцкой и поднес Сене дрезденскому, в котором числе и я получил калачик [44], сказав битюцкому спасибо, что хорошо езжены лошади, хотя и есть маленький недостаточек на выездке: головы низко гнут и сильно везут, но вообще все лошади ладно езжены, а как за всем оным твой присмотр главный был, за что тебя благодарю много».
В другом письме от 17 сентября 1807 года А. Г. Орлов пишет: «Хорошо, что ты похваляешь молодых в упряжке, но не вели их заторапливать в езде. Взятые же мною лошади все переменились к лучшему, один Холстомер не совсем еще исправился, нередко приталкивает».
Итак, приведенные из Хренового лошади оказались выезженными неважно и в резвости уступили дрезденским, а Орлов вместо выговора и взыскания, в полном соответствии с тургеневской характеристикой, ласково утешает проигравшего и хвалит коней его наездки [45].
Несомненно, было бы в корне неверно, основываясь на этих письмах Орлова и на дворянских воспоминаниях его современников, представлять взаимоотношения графа Орлова и крепостных, как некую прекраснодушную идиллию.
Несомненно, А. Г. Орлов был феодалом-аристократом, не мыслившим своего существования без «хотя бы 5 000 душ» крепостных и позволявшим садиться за свой стол только дворянам в мундирах.
Но в то же время никак нельзя ставить знак равенства между А. Г. Орловым и бесчисленным множеством каменских, струйских, Измайловых, не говоря уже о салтычихах и аракчеевых разного калибра, оставивших по себе кровавую память в народе.
После 1801 года, когда Орлов жил уже безвыездно в Москве, ежегодно все лошади, как намеченные в завод, так и предположенные в продажу, отправлялись из Хренового за 700 километров в Москву. Здесь происходит осмотр, испытания и отбор, после чего жеребцов и кобыл, получивших заводское назначение, посылали обратно в Хреновое, а назначенных к продаже продавали в Москве. И. Н. Кабанову оставалась только роль добросовестного и точного исполнителя приказов, роль, которую он выполнял с успехом. Можно сказать, что в Хреновском заводе И. Н. Кабанов имел власть над лицами, но не над порядками.
И после смерти Орлова, в течение 20 с лишком лет, пока Хреновским заводом управлял В. И. Шишкин, несмотря на то, что выбор производителей совершался уже на месте, в Хреновом, все же ставки рысаков, назначенные в продажу, приводились попрежнему ежегодно в Москву, где и происходили аукционы Хреновского завода.
После смерти А. Г. Орлова И. Н. Кабанов в 1809 году ушел на покой, и Хреновской завод после трех лет короткого междуцарствия, в течение которых им управлял форстмейстер лесного ведомства Маковкин, попал в ведение и управление Василия Ивановича Шишкина, самого любимого и самого талантливого из учеников А. Г. Орлова, остававшегося на посту управляющего Хреновским заводом бессменно в продолжение 20 лет в период расцвета славы Хреновского завода.
К этому времени роль Москвы как руководящего центра и Хренового как исполняющего в корне изменилась.
В. И. Шишкин, богато одаренный талант-самородок, блестящий продолжатель дела А. Г. Орлова, вел завод по своему разумению и был фактическим хозяином конского завода, так как единственная дочь Орлова, Анна, которой по наследству перешло Хреновое, непосредственного участия в управлении заводом не принимала.
В. И. Шишкин был так же, как и И. Н. Кабанов, крепостным Орлова и так же родом из села Острова.
При жизни Орлова В. И. Шишкин был в роли личного секретаря и казначея. Можно думать, что первоначальные коннозаводские воззрения выработались у него еще в тот период и были в значительной степени почерпнуты от Орлова, но все же имелись и пункты значительных расхождений. Так, весь коннозаводский режим, установленный А. Г. Орловым в реновом, был сохранен В. И. Шишкиным в неприкосновенности почему и изложение условии содержания, кормления, случки и пр. может быть общим для двух первых периодов существования Хреновского завода В вопросах же разведения взгляды В. И. Шишкина уже более значительно отличались от взглядов А. Г. Орлова, что делает совершенно необходимым изучать в отдельности, по периодам, историю каждой породы, разводимой в Хреновом, и применявшихся методов отбора и подбора.
43
А. Г. Орлов-Чесменский, — пишет современник его в «Записках студента», — на рысаков своих «заклады всегда держал на московские калачи».
44
Иными словами, это место надо читать так, что прибывшая с Орловым из Дрездена Амазонка, дочь Барса 1, оказалась лучше тренированной и более резвой, и наездник Семен «дрезденский» трижды обыграл на ней рысаков, приведенных из Хренового.