В 60—70-х годах XVIII века скаковые ипподромы и беговые испытания еще и не виднелись в дали десятилетий; еще надо было ждать, когда будут выведены в конских заводах России соответственные породы лошадей для них. Пока же возможность показа удали и ловкости давали манеж и кару- славу и лавры победы — турнир.
Заключительным аккордом турнира, после парада, фигурной езды, кадпили, после боя в конном строю на копьях и на палицах, после состязаний в различных упражнениях, требующих смелости, ловкости, меткого глаза и твердой руки всадника и верности аллюров и точности движений лошади, — заключительным аккордом, определявшим и венчавшим победу, было так называемое la fola итальяно-испанской школы. Всадники, под звуки музыки, вели своих лошадей, эластичных, гибких и безусловно повинующихся, искусственно замедленными каденцированными аллюрами и темпами, заставляя их следовать меняющимся мелодиям и ритмам.
Увлечение А. Г. Орлова манежем и каруселями, высшей школой езды, было серьезным. Оно не покидало его до конца дней. Под старость, живя в Москве, он заставлял свою дочь, 15—16-летнюю Анну, обучаться верховой езде по всем строгим правилам высшей школы [67].
Каким почетом и по смерти А. Г. Орлова у его наследницы, пока она была еще молодой и не подпала под влияние духовенства, был манеж и искусство верховой езды, можно иллюстрировать следующим примером. Для того чтобы провести 20–25 июня 1811 года карусель, под Донским монастырем было построено, по проекту известного архитектора Компарези, специальное «здание карусели», двухэтажное в форме четырехугольника, каждая сторона которого была длиной более 100 метров [68].
Мне кажется, что сказанного достаточно, чтобы утверждать, что А. Г. Орлов, хотя впоследствии и не довольствовался манежами и каруселями, но этому увлечению своей молодости оставался в душе верен всю жизнь. Никогда впоследствии, предъявляя к верховой лошади все новые и все большие требования, не перестанет он предъявлять к ней и обязательные требования полной ее пригодности к манежу, который понимается Орловым как всесторонняя подготовка лошади и всадника, в первую очередь, к одиночному бою, но который включает в себя также курс обучения лошади и всадника требованиям «высшей школы».
Однако А. Г. Орлов был не только искусным всадником, он был и кавалерийским генералом русской армии. Ему приходилось испытывать достоинства лошади не только в манеже, но и на полях сражений, в переходах и походах. И для того чтобы понять коннозаводческую деятельность Орлова и ее государственное значение, исследователь должен поставить перед собой вопрос каковы же были лошади манежа и Haute Ecole середины XVIII века и могли ли эти лошади удовлетворить запросам и пожеланиям Орлова, не только Орлова — законченного ездока, но и Орлова — совершенного кавалериста. Ответ будет — нет, никак не могли.
Братья Орловы провели в рядах русской кавалерии годы семилетней войны, они были свидетелями изменившейся и вновь возросшей роли конницы в войне, усложнившихся требований к ее быстроте, подвижности, маневренности, значению молниеносной перестройки, атак в сомкнутом строю, стремительных и неутомимых преследований, хотя и не исключавших одиночного боя, но в первую очередь требовавших согласованного действия целых кавалерийских соединений в самых разнообразных условиях времени и местности.
Вот этим-то новым требованиям ни в какой мере не соответствовали лошади, переполнявшие в середине XVIII века дворцовые и государственные конские заводы, придворные конюшни и манежи вельмож, которую поставил перед собой Хреновской завод, была чрезвычайно важна и показалась бы, на взгляд некоторых современных зоотехников может быть и вовсе неразрешимой: слишком уж много разнообразных качеств должен был совместить в себе новый, еще нигде в мире не виданный тип верховой лошади. Эта лошадь должна быть и в меру крупна, и резва, и сильна — «нестомчива», как говорилось в старину, — способна носить большой вес (сам Орлов весил 9 пудов), и послушна, и понятлива, и добронравна, отличаться крепким здоровьем, обладать не только правильным, во всех статьях складом, сухими и прочными конечностями, но еще и легкими, эффектными и приятными аллюрами, быть гибкой, поворотливой, способной к манежной выездке под высшую школу, иметь бесконечно длинную, лентистую, гнущуюся кольцом, шею, точеную высокопородную голову, и вообще должна быть блестка, породна и эффектна, как только может быть блестка, породна и эффектна верховая лошадь.
68
Описание карусели см. «Вестник Европы», 1811, № 13, 14, Рисунок здания помешен в «Еженедельнике для охотников до лошадей на 1823 год».