Рассмотрим теперь изменения в употреблении причастий страдательного залога прошедшего времени. Обратимся к анализу материалов древнерусских памятников.
Употребление причастий прошедшего времени страдательного залога совершенного вида в функции сказуемого без связки настоящего времени имеет широкое распространение во всех жанрах древнерусской письменности, и иллюстрация их употребления может быть ограничена несколькими примерами:
Правда оуставлена Русьской земли… (Р. П.)… не ходи, отець ти умерлъ, а брать ти убьенъ отъ Святополка. (Лавр. л.)
Употребление причастий прошедшего времени страдательного залога несовершенного вида в функции сказуемого без связки настоящего времени имело менее широкое распространение. Важно, однако, отметить, что употребление причастий прошедшего времени страдательного залога несовершенного вида имело место вплоть до XVII века и отражалось в памятниках самых разнообразных жанров.
Примеры из древнейших памятников:
…игуменъ святаго Андрѣя Григории, любимъ бо бѣ преже Володимеромъ, чтенъ же ото Мьстислава и ото всихъ людеи (Ипат. л.) …деньги имъ (=мастерам) даваны на рукодѣлье напередъ (Домостр.)
Примеры из литературных произведений XVII века:
А вам гостемъ и торговымъ людемъ, и в торговле в вашей волности не было и в поминах, что треть животов ваших, а мало и не все иманы… (Ин. сказ.) Некоторого короля ливкуса видена одна девича. (Ист. кор. Ар.) И иное там говорено многонько. (Авв. Жит.) А ныне без остатку резанъ. (Там же.)
Примеры из деловых документов XVII века:
К сей росписи боярина… Морозова… поп Иван вместо зятя своего Знаменского попа Семена детей его духовных старосты и целовальника, кои в сей розписи имяны писаны, по их веленью руку приложил. (Хоз. Мор.) Купленой ржи отвезено из села Троецкова…, коя рожь покупана по боярскому указу. (Там же.)
Тот факт, что причастия прошедшего времени страдательного залога несовершенного вида засвидетельствованы в памятниках разного времени и разных жанров, в том числе в грамотах и деловых документах, свидетельствует о том, что их употребление в функции сказуемого было свойственно не только литературному, но и живому общенародному языку, по крайней мере до XVII века.
В последующей истории языка причастия страдательного залога несовершенного вида вышли из употребления.
Вытеснение страдательных причастий прошедшего времени несовершенного вида из области сказуемого проходило главным образом посредством действительных глаголов. Если мы сопоставим приведенные выше предложения с причастием несовершенного вида в сказуемом с их современными заместителями, то увидим, что почти во всех случаях страдательным конструкциям древней поры соответствуют в современном языке действительные конструкции, например:
они были допусканы — их допускали;
она была хвалена — ее хвалили;
мыто была брано — брали мыто;
рожь была сбирана — сбирали рожь;
стадо было пасено — пасли стадо;
он был каран — его карали;
справедливость была чинена — чинили справедливость;
вы были хвалены — вас хвалили;
они мучены — их мучили;
земля была давана — давали землю;
грамота было писана — грамоту писали;
они были провожены — их провожали;
он был спрашиван — его спрашивали и т. д.
В более редких случаях страдательным конструкциям древней поры с причастиями несовершенного вида в сказуемом в современном языке соответствуют страдательные же конструкции с возвратной формой глагола в сказуемом, например: Мы хотим, чтобы пашни были засеваны. — Мы хотим, чтобы пашни засевались.
Таким образом, страдательные причастия прошедшего времени несовершенного вида в функции сказуемого были вытеснены в последующей истории русского языка глаголом.
Факт замены страдательных оборотов действительными отметил Истрин еще для древнейших славянских переводов. «Известно, — пишет Истрин, — что в старославянском и в древнерусском языках страдательный залог выражался или чрез присоединение к форме действительного залога возвратного местоимения ся, или описательно — чрез соответствующее причастие страдательного залога с вспомогательным глаголом. Тот и другой способ передачи страдательного залога обычно наблюдается и в хронике Георгия Амартола. Но очевидно, ввиду отсутствия настоящих форм страдательного залога, славянские переводчики старались, где было возможно, избегнуть описательного перевода обращением всего страдательного оборота в действительный. Это наблюдается довольно часто, напр., в хронике Иоанна Малалы… Такой же способ передачи страдательного оборота чрез действительный наблюдается и в хронике Георгия Амартола, причем надо заметить, что фактическая верность текста при этом обыкновенно не страдала»[5].