В ресторане к столику ее проводил высокий и худощавый метрдотель лет шестидесяти, в старом смокинге: возраст костюма бросался в глаза, в отличие от возраста его владельца, который был подтянут и подвижен. Он представился Луизе как Калоджеро. Луиза такого имени никогда не слышала и засомневалась, имя ли это вообще или фамилия, и решила, что пока будет стараться обращаться к нему безлично. Метрдотель стал вторым после Луиджино в списке претендентов на внимание хорошего портного. Калоджеро положил перед ней на стол меню в кожаном переплете, почтительно поклонился и удалился.
Машинально Луиза огляделась. Ресторан представлял собой внушительное помещение с высоким потолком и рядом двустворчатых окон до самого пола, которые на ночь крепко закрывались. Летом, по всей видимости, «Гранд-отель» предлагал возможность обедать во дворике. Луиза не сомневалась, что даже здесь, почти на вершине холма, в июле и августе может стоять настоящая жара. Вдоль задней стены выстроились старые, но хорошо сохранившиеся серванты и буфеты, деревянные полы были начищены до блеска. Уютное помещение ей понравилось, и Луиза поставила предварительную галочку рядом со словом «ресторан» в воображаемом отчете.
Еда оказалась превосходной, а вино «Барбера дель Гранд-отель» вполне оправдало горячие похвалы Луиджино – оно действительно было замечательным. Луиза намеревалась заказать половину бутылки, но Калоджеро – или, может, все-таки синьор Калоджеро? – сказал, что он закупорит вино и оставит вторую половину на завтра, если сегодня она не желает пить все. Луизе очень не хотелось в первый же вечер перебрать с алкоголем, поэтому она ограничилась двумя небольшими бокалами, но вино, несомненно, доставило ей огромное удовольствие.
Она выбрала что-то вроде «меню дня» и нисколько не удивилась, что за антипасти[8] просидела почти полчаса. Здесь, в Пьемонте, на северо-западе Италии, антипасти были своего рода фирменным блюдом, и перед Луизой предстала бесконечная вереница самых разных кушаний, каждое из которых Калоджеро предлагал ей на пробу. Ему помогала очень рослая девушка, похожая на Родольфо, возможно даже его сестра.
«Уж не отец ли обоих высокий Калоджеро?» – рассеянно подумала Луиза.
Ей подали несколько сортов местной ветчины и салями, потом собранные в окрестных лесах грибы в оливковом масле, свежеприготовленный оливье, волованы[9] с курицей в сметанном соусе, посыпанные ароматными хлопьями трюфелей, и много чего еще, включая нарезку из вареной говядины в густом, приправленном петрушкой соусе. В самый разгар пиршества Калоджеро явился с банья кауда. Этот местный деликатес представлял собой соус из сливок, анчоусов и чеснока, куда следовало макать запеченные в духовке сладкие перцы. Набор ингредиентов звучал убийственно, но студенткой она уже пробовала это блюдо в Турине и знала, что оно намного лучше, чем простая сумма его составляющих. Вкус был удивительный, хотя, наслаждаясь едой, Луиза думала, как удачно сложилось, что нынче вечером ей не придется ни с кем целоваться.
При мысли о поцелуях она вспомнила Томми, но поразмышлять о прекратившихся отношениях не удалось, поскольку завибрировал мобильник. Номер на экране был итальянский и ей незнакомый.
– Pronto[10], – сказала она.
– Луиза, это ты? – спросил женский голос с итальянским акцентом.
Луиза уже много лет не слышала его, но узнала мгновенно.
– Сильвана! Чао!
– Чао, Луиза. Я получила твое письмо по электронной почте. Ты что, уже приехала?
– Да, еще днем. Я так рада тебя слышать. Как поживаешь?
Двенадцать лет назад, во время учебы в Туринском университете, Сильвана и Луиза очень сдружились. Но с тех пор как Луиза восемь лет назад стала работать у Джозефа, они почти не виделись и практически потеряли связь. Конечно, Луиза прекрасно понимала, что потеряла связь со многими друзьями как раз из-за работы, поскольку ей приходилось часто уезжать в другие страны. Она была очень рада, что ее письмо до Сильваны дошло.
Минут пять они говорили о том о сем, как вдруг Луиза увидела, что перед ней стоит Калоджеро с тарелкой дымящейся пасты. Она слегка ему улыбнулась и сказала Сильване, что нужно прощаться.
8