О местном вине из «барберы» Луиза знала давно, а когда была в этих местах, немало его и выпила, но вот про другие два сорта не слышала. Справедливости ради следовало сказать, что у двадцатилетней студентки лишних денег не водилось и вино она покупала в супермаркете в двухлитровых бутылках – весьма сомнительное как по качеству, так и по происхождению. Особенностями сорта винограда она не интересовалась, главным была цена: чем дешевле, тем лучше. Но с тех пор ей посчастливилось развить вкус к изысканным винам, и она уже с нетерпением ждала возможности попробовать здесь нечто интересное.
– А на территории вашей гостиницы есть виноградники?
– О да, синьора, виноградников у нас двенадцать гектаров.
– Значит, вы делаете собственное вино?
– Да, конечно, – энергично закивал он. – «Барбера дель Гранд-отель» широко известно в наших местах и регулярно получает призы на конкурсах.
– Превосходно.
Мысль о том, что на этикетке бутылки стоит название гостиницы, показалась ей великолепной, и она поставила в уме галочку: обязательно упомянуть об этом в первом же отчете Джозефу.
Автомобиль, к которому Луиджино подвел ее на стоянке, удивил Луизу. Она ожидала увидеть что-то современное и практичное, например «фиат», тем более что здесь, в Турине, их и производили. Но перед ней оказался древний гигант, на темно-синем, как ночь, капоте которого красовалась легко узнаваемая серебристая фигурка женщины в развевающихся одеяниях.
– Старинный «роллс-ройс»? Шикарно.
Другого слова и не подберешь. Такой автомобиль превосходен для перевозки высоких гостей, подумала она, мысленно добавив в будущий отчет и эту деталь.
– Выпущен в тысяча девятьсот тридцать третьем году, – с ноткой гордости сообщил Луиджино. – И с тех самых пор принадлежал семье.
– Семье?
– Ну да, семье Деллароза. Его купил граф Витторио Эмануэле и передал по наследству сыну, Витторио Эмануэле, а тот – своему сыну, которого тоже звали Витторио Эмануэле. Витторио Третий умер два года назад, и машину вместе с гостиницей унаследовал его сын, но он автомобиль продал, как и все остальное.
– И сына тоже зовут Витторио Эмануэле?
– Да, синьора, а как вы догадались? – с бесстрастным лицом спросил Луиджино.
– А что стало с этим господином, Витторио Четвертым? Все распродал и куда-то уехал?
– Нет, почему… Живет недалеко от гостиницы.
Луиджино открыл похожий на огромную пещеру багажник и наклонился к ее чемодану. Луиза, не спрашивая, помогла ему поднять его и облегченно вздохнула, увидев, что больше от мундира водителя не отскочило ни одной пуговицы. А то можно было бы и глаз потерять.
– Я очень хочу с ним познакомиться, – сказала она.
Луиджино вытер лоб.
– Вообще-то, он человек непубличный, даже замкнутый, живет одиноко… но кто знает, может быть, ваши дорожки пересекутся. Иногда он приходит в гостиницу пообедать, но больше в последнее время нигде не появляется. Да и в гостинице он долго не задерживается.
– Но ведь его отец управлял отелем, так?
– Не совсем… Этим главным образом занимался его дедушка – до самой кончины. Ему было девяносто три года.
Значит, гостиница находилась в руках почти столетнего старика. Интересно, что она там обнаружит? Слово «необычная» внезапно стало более понятным… и пугающим.
Автопробег не обошелся без приключений. Но не из-за Луиджино, который для итальянца оказался удивительно спокойным водителем, а из-за самого автомобиля. Как только они свернули с трассы Турин – Милан, по которой неспешно ехали, подхваченные потоком огромных большегрузов с номерами со всей Европы, да и не только, из-под капота «роллс-ройса» вдруг пошел густой дым, почти закрывший водителю обзор.
– Луиджино, мы что, горим? – Луиза взглянула на него.
Тот невозмутимо съехал на обочину длинной и прямой, как стрела, проселочной дороги и с ободряющей улыбкой повернулся к ней:
– Это всего лишь пар, синьора. Он же у нас старичок, ему иногда нужно чуть-чуть охладиться.
Он вышел из машины и нырнул в багажник. Через минуту показался снова и с канистрой в руке направился к двигателю. Как только Луиджино открыл капот, из-под него вырвалось густое белое облако. Луиза на всякий случай решила последовать его примеру и тоже покинуть машину. Слова о том, что это не дым, а пар, ее, конечно, обнадежили, но, как говорится, береженого бог бережет. Она поднялась с мягкого кожаного кресла и вышла.
Стоя на обочине дороги, Луиза почувствовала, что воздух стал ощутимо прохладнее, и порадовалась, что надела теплое пальто. Вдали слева от них виднелась шумная трасса, по которой катил бесконечный поток большегрузных автомобилей, а справа расстилалась плоская равнина, за которой различался ряд невысоких пологих холмов. На их склонах открытые поля сменялись небольшими рощицами и легко узнаваемыми ровными рядами виноградников. Снега здесь нигде не было – не то что в Альпах, – и Луиза облегченно вздохнула. Ей подумалось, что старинный «роллс-ройс» и свежий снег – не очень хорошее сочетание. Деревья и виноградные лозы после зимних морозов стояли еще голые, но, как только весна по-настоящему вступит в свои права, на них появятся новые побеги, распустятся листья. Солнце висело низко – вот-вот скроется за отрогами далеких Альп, и при дыхании изо рта Луизы вырывался пар. А вот из «роллс-ройса», напротив, только сейчас пар выходить перестал.