Дверь пытался кто-то открыть. Я не пускала и даже зарычала от напряжения.
— Да чего ты, пусти, — уговаривал меня мальчик, — это мама, наверное.
Как я ни упиралась, меня сдвинули дверью.
— Что с тобой, Кира? Открой глаза!
Мамины пальцы ощупывали, гладили веки. Мама всхлипывала:
— Это от свиньи, не зря их в дом не пускают. Началось или рожистое воспаление, или свинка.
— Тамара, стыдись! Ты человек с высшим образованием, а несешь… Тоже мне биолог… «Свинка».
— Ох, Зита, если бы с твоим ребенком… ты бы тоже все перепутала. Прости! Зита, прости.
У тети Зиты детей не было. Я никогда не думала, что мама меня так любит. Просто никогда, никогда она так за меня не переживала.
— Ах, это такой пустяк! — радостно воскликнула тетя Алиса. — Я догадалась, в чем дело. Олежек, намочи полотенце. Девочку уложим на его диван. Леночка, убери за Принцем — он напачкал.
Во время распоряжений тети Алисы меня, поддерживая, отвели и помогли лечь на что-то такое неровное и жесткое, словно из булыжников, что я и про лицо забыла. Очень хотелось очутиться сейчас дома, на моем мягком диване, и чтобы не только мама, но и бабушка сидела рядом и держала меня за руку.
— Это от свиньи! — сжимая мне руку, горестно повторила мама.
— Так все хорошо было, я прямо… Милочка, не вой!
— Не винись, Изольда! Девочки! Милые! От Принца зараза? Он же с детьми спит в одной комнате. А у девочки белок от яиц стянул кожу. Это полезно.
И тетя Алиса стала осторожно, но крепко вытирать меня.
— Я каждый день делаю белковые маски, это так омолаживает кожу лица. Только зря ты, Изольда, яйца везла из Ленинграда.
— Ты же писала, Алисочка, сейчас вспомню… так… «Невозможно достать кормовую свеклу в Москве, даже сахарной не купить. Про крапиву, лебеду и прочий комбикорм и говорить не приходится…» А потом у тебя что-то про яйца сразу: «маски из яиц». Я ведь не знала, что у тебя поросенок. Думала, из сахарной свеклы будете сахар делать. Так туго с комбинированной едой, что даже про крапиву и лебеду шутишь: мол, скоро есть придется.
С лицом у меня стало все в порядке, и я спросила:
— Как это — маски из яиц?
Тетя Алиса посмотрела в сторону двери, прислушиваясь.
— Врача долго нет. Принц краску выпил. Кажется, «белила» называется. Вы не в курсе, это очень опасно? Вы, кажется, биолог?
— Животных не кормят краской, — ответила мама. — А вы его сами?… Или на бойню?
— Тамара, разве я Милочку смогу зарезать на колбасу? У Алисочки доброе сердце.
— Ах, это наше несчастье. Третий год подряд берем свинок: Леди, Каннибал, теперь Принц. Врачи с ног сбились, без конца вызываем. Говорят: «Корма нужны специальные». А где их достать? И еще свиньи чувствительны к газу.
— Я думаю, все дело в этом. Наверное, нужно не включать газ.
Тетя Зита говорила очень серьезно, хотела еще что-то сказать, но я ее перебила:
— Мальчик!
— Олег его звать, — недовольно напомнила тетя Зита. — Алисочка, в сетках мясные продукты для Милочки, а на вокзале в камере хранения мешок сахара, два мешка картошки…
За дверью повизгивал поросенок, взлаивала визгливо Милочка. Я слушала про мешок пшена, вспомнила присевшую от тяжести поклажи маму на вокзале, поглаживала каменистую поверхность дивана и подумала: «Узнать бы про диван и уйти отсюда».
— Олег, у тебя под ковром булыжники спрятаны?
Олег вскочил со стула и встал «смирно».
— Скажете тоже. — Он застенчиво улыбнулся. — Это папа нам с Леной лежанки горбылями накрыл.
Одет Олег был необычно, как в фильмах про старое время. На нем была серая рубашка до колен, на талии стянутая простой веревкой. Стриженная наголо голова тоже казалась серой из-за отросших немного волос. Ответив, Олег опять сел.
Я отогнула коврик на тахте, посмотрела на полено с зеленовато-серой корой. Тетя Алиса откинула коврик с тахты наполовину.
— Я настояла на осине. Муж хотел делать «спартанскую спальню» из сосны, но я считаю, что претенциозный запах, как резкие духи, не годится для детской спальни. Вы чувствуете этот горьковато-терпкий аромат свежести?
Если бы тетя Зита не посмотрела на меня строго, я бы рассмеялась.
— Олег, покажи Леночкину тахту — она из березы.
Мама стала усиленно принюхиваться.
— Не надо, — попросила я ее шепотом. — Вспомни тюльпаны.
Моя мама с самого рождения не чувствует запахов.
Мы пришли к Нине Константиновне в день рождения. Папа преподнес ей большой букет тюльпанов от нас всех. И тут мама сказала: «Придется вам на ночь вынести их в коридор, может, от их запаха голова разболится». — «Томочка, тюльпаны не пахнут, — удивилась Нина Константиновна. — А, поняла, ты шутишь!» А мама потом допытывалась у папы, поняла или нет Нина Константиновна, что мама не чует. «Да какая разница: чуешь, не чуешь? Притворяться хуже», — сердился папа.