Сейчас я перенесла здание на берег пруда с утками, пустила пастись возле клумбы с красными цветами белую лошадь. Но то, как здание стояло на самом деле, мне нравилось больше, чем в моем воображении, и я вернула его на свое место.
— Я начинаю жалеть, что поехала, — говорит мама.
— Мне необходима канистра, понимаешь? Она нас очень выручит первое время, понимаешь?
— Ты представляешь, сколько придется из-за нее тащиться? — возражала мама. — Мне Киру жалко.
— Да Кире на автобусе в сотню раз интереснее ехать, чем самолетом. Правда, Кира? Представляешь, из Барнаула на автобусе? Самолетом мы ничего не увидим.
Берет у тети Зиты был надвинут на лоб, на носу блестели крупные капли пота. Она будто спрашивала у меня, как у маленького ребенка: какую игрушку тебе купить? Автобусик или самолетик?
Я взглянула на маму.
Ее явно не интересовало мое мнение. Она смотрела на сквер за дорогой. Там видны были высокие каменные плиты, к ним поднимались по ступенькам люди.
— Изольда, мы летим самолетом, или я вернусь домой, — решительно сказала мама.
Я представила встречу с Сережей. «Вас так долго не было. Целых три дня». Нет, он бы ничего не сказал, просто усмехнулся. Прищурил бы глаза и усмехнулся. Молча.
А что бы я смогла рассказать о нашем путешествии?
Вместо Москвы видела какого-то поросенка в квартире. И еще проехали место, где работает брат нашего школьного товарища. Потом взрослые поспорили, лететь или ехать, не договорились — вот мы и вернулись.
Тетя Зита помолчала, опустив голову, потом нехотя согласилась:
— Наверное, ты права, дорога автобусом будет утомительной, летим. Только мне в Горно-Алтайске придется проваляться. Резкую смену давления не все здоровые-то люди легко переносят, что говорить про больных.
— Прости, Зита, — сразу уступила мама, — я эгоистка.
Оставив меня с вещами, они ушли в автобусную кассу. В чем-то местные люди отличались от привычных мне ленинградских жителей. Я разглядывала прохожих, стараясь уловить это различие. Вроде одеты они были так же, как и у нас: кто понаряднее, кто попроще. Может быть, здесь меньше спешили и толкались и в этом различие? Или здесь более загорелые, свежие лица? В воскресенье утром у нас тоже не так людно и загорелых немало. Только когда я перестала сравнивать людей из таких далеких друг от друга городов, мне показалось, я поняла в чем дело: меня замечали здесь. Вот прошла пожилая женщина в цветастой кофточке. Голубые цветочки, голубые глаза на сильно загорелом лице. Пока шла мимо, она все смотрела на меня, вскользь окинула взглядом вещи и опять взглянула на меня. Она словно спрашивала взглядом: «Кто ты? Приехала или собираешься уезжать? Почему одна?»
Ее участливое любопытство я поняла, когда женщина свернула за угол. А я на нее смотрела, кажется, равнодушно, по крайней мере, старалась делать вид, что не замечаю. Наверное, если бы можно было сделать так, чтобы она прошла еще раз, я бы у нее что-нибудь спросила. Например: почему в скверике стоят каменные плиты и туда идут люди?
Потом прошел мужчина с красивыми густыми волосами. У мужчины был продолговатый разрез глаз, и я подумала, что он, наверное, алтаец. Он тоже посмотрел на меня участливо и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Он улыбнулся еще, совсем хорошо и открыто, и пошел дальше. Спросить у него про плиты я не решилась: а вдруг он не знает русского языка. Наверное, из-за многолюдия у нас не замечают на улицах друг друга. Тем более на вокзалах. А может быть, это я не замечала других людей? Иногда проходишь мимо знакомых и не узнаешь, пока тебя не окликнут. Мимо шла женщина с ребенком на руках. Девочка была большой, лет пяти. Она спала, обняв мать за шею. Женщина была крепкой, загорелой, с крепкими мускулистыми ногами. Она была босиком. Туфли, совсем новые, несла в одной руке, а другой поддерживала ребенка, словно он ничего не весил.
— У тебя мешок свалится со скамейки, поправь, — сказала женщина.
Я поправила сползший к краю рюкзак тети Зиты. Внутри что-то громоздкое и жесткое застучало.
— Кости везешь, что ли? Гремят в мешке.
— Не знаю. Может, посуда. Не знаю, — ответила я.
— Тут мужчина с двумя детьми не проходил? Мальчик и девочка с ним.
— Не заметила, — ответила я.
— Значит, не проходил. Как можно не заметить? Разминулись. Приехали в город за покупками. Пока я туфли покупала, он машину под мебель пошел заказывать. Наверное, меня пошел искать, а я его. Зачем туфли старые выбросила, дура? А эти жмут. Старые еще хорошие были. Смешно: привезут мебель в село, а нас нету. Увидишь его — скажи: Галя пошла к тетке Лизе.