В один из последних дней октября 1917 года, перед вечером, что-то вдруг прожужжало над нашими головами. Мы тогда еще не привыкли различать артиллерийские нюансы и в первый момент не знали, что случилось. Но через минуту уже показывали друг другу небольшое, довольно аккуратное отверстие, пробитое в стене пассажа страхового общества «Россия». Сомнений быть не могло: над городом пролетел снаряд.
Стреляли, как потом выяснилось, большевистские части, засевшие в арсенале. Арсенал — один из крупнейших промышленных центров в нашем не фабричном городе — издавна считался цитаделью большевизма. В октябрьские дни в арсенале находился военно-оперативный центр большевиков, а политический центр их — Совет рабочих депутатов, — помещался во дворце.
На этот раз судьба пощадила киевлян, и большого артиллерийского обстрела не было. Дело обошлось несколькими орудийными выстрелами, не причинившими особого вреда. Вообще в октябре 1917 года в Киеве не было настоящей вооруженной борьбы; стороны ограничились выяснением своих сил.
Конкурирующих претендентов на власть было у нас в эти дни не два, как в Петрограде и Москве, а три: кроме Временного правительства и большевиков, была еще Центральная Украинская Рада. Политическим центром сил, верных Временному правительству, была Городская Дума; но среди войск киевского гарнизона оно могло рассчитывать, как выяснилось, только на юнкеров, на командный состав и на отдельные небольшие части. Большевики также не имели за собой значительной вооруженной силы. Таким образом, силы обоих основных противников уравновешивались, и решение зависело от Центральной Рады и тех воинских частей, в которых господствовали украинцы.
Как и следовало ожидать, Центральная Рада решила соблюдать нейтралитет в возгоревшейся борьбе «российских» групп. В среде ее членов был образован «Комитет спасения революции на Украине», заседавший в течение нескольких ночей, составляя воззвания и резолюции. Но никаких активных шагов в Педагогическом музее предпринято не было. Так прошли первые два-три дня, пока соотношение сил еще не выяснилось. Но затем, когда победа большевиков определилась повсеместно, Центральная Рада вспомнила данное Бисмарком определение задачи нейтральных держав: вовремя поспешить на помощь победителю. Все имевшиеся в Киеве украинские части были брошены на сторону противников Временного правительства. После этого юнкерам и остальным правительственным войскам не оставалось ничего иного, как капитулировать. В состоявшемся между тремя группами соглашении украинцы дали почувствовать свою превосходную силу. Временное правительство было побеждено, большевики не чувствовали в Киеве достаточной опоры. Выход намечался сам собой: власть должна была перейти к Центральной Раде.
О первых днях украинской власти у меня остались не очень розовые воспоминания. Какой-то вульгарный тон воцарился тогда в нашей общественной жизни. В городе выходили только украинские газетки, составленные грубо и аррогантно, полные издевательств над Временным правительством и над его местными представителями. Верным правительству войскам по соглашению должны были предоставить возможность эвакуироваться на Дон; в действительности, однако, их выезд шел не гладко. Не обошлось и без эксцессов, в особенности в отношении командного состава. Конечно, не было ничего подобного той большевистской расправе с офицерством, которую мы пережили три месяца спустя; но с непривычки нам тогда казалось чем-то вопиющим, если, например, главного начальника военного округа[44] держали несколько дней арестованным без пищи и на соломе…
9 ноября был принят Центральной Радой и опубликован Третий универсал, подводивший итог происшедшим событиям. Украина провозглашалась «Украинской Народной Республикой», с сохранением федеративной связи с Россией; генеральные секретари получили титул народных министров[45]. Кроме того, в Универсал были включены декларативные заявления о предстоящих социальных реформах — отмене права собственности на землю и введении 8-часового рабочего дня.
Универсал был принят в Раде всеми украинскими партиями единогласно, как и полагалось торжественному манифесту, составленному по предварительному соглашению между фракциями. Помнится, остальные национальные партии (польские и еврейские) также голосовали за Универсал; российские же эсдеки и эсеры воздержались от голосования.
44
Квецинский Михаил Федорович (1866—1923) — военачальник русской императорской армии, генерал-лейтенант с 1914 г. Участник Первой мировой войны, в 1915—1917 начальник штаба Западного фронта, позднее на штабных должностях в Ставке. С 20.10.1917 — командующий войсками Киевского военного округа. В 1918 — арестован украинскими войсками, бежал и был интернирован в Германии, после чего через Англию добрался до Архангельска. Участник Белого движения на Севере (с января 1919 — Начальник штаба Главнокомандующего всеми русскими вооруженными силами на Северном фронте). В феврале 1920 был эвакуирован в Швецию. Поселился в Лиллехаммере, работал на городской пивоварне и водителем такси в городе и окрестностях. Скончался в Лиллехаммере после длительной болезни.
45
Председателем Рады народных министров был Винниченко (у. с.-д.), военным министром — Петлюра (у. с.-д.). министром труда — Порш (у. с.-д.), министром финансов — Туган-Барановский (соц.-федер.), мин. иностр. дел — Шульгин (с.-ф.) министром почт и телегр. — Зарубин (росс. с.-р.), госуд. контролером — Золотарев (Бунд), министрами по делам национальностей были Зильберфарб (евр. соц.), Мицкевич (польский демократический центр) и Одинец (н. с.).