*
Мало в своих суждениях опираться на правду; из них еще должны взрасти вера и надежда.
*
Когда современному человеку приходится выбирать между нравственной силой и низостью, он обычно избирает нравственную слабость.
*
Человеку свойственно ошибаться. — Допустим, но почему вы ошибались так высокомерно, с такой жестокостью? — Я был убежден, будто все, что я сегодня считаю ошибкой, правда. — Почему же вы оказались неспособны распознать истину? — Потому что человеку свойственно ошибаться. И т. д., и т. п. И все же: почему так яростно и высокомерно, почему с такой жестокостью?
*
Это верно, что разные категории людей заслуживают и ада, и чистилища, и рая.
Право же, человечество, у которого был Гомер, Иоанн Богослов, Шекспир, Рембрандт, Гойя, Бетховен, не просто клубок копошащихся червей.
*
Порабощение — это такое общественное состояние, когда нельзя выразить национальную и социальную боль; когда нельзя называть вещи их подлинными именами.
*
Кто не умеет честно осуждать и любить себя, тот не может честно осуждать и любить ближнего.
*
Если дурному вкусу протянуть палец, он тут же схватит всю руку.
*
Помни, дружище, никто тебя так не любит, как ты сам.
*
Избегать страданий — разумно, здраво, а порой довольно-таки трусливо; но иногда это почти равносильно самоубийству.
*
Что будет со мной, если нагрянут беды. А что будет со всеми?!
*
Без дисциплины демократия рухнет и распадется. Свобода дается человечеству не для того, чтобы дробить его на атомы, а для того, чтобы объединять. Отношение одного человека к другому само по себе еще отнюдь не социальный фактор; социальный прогресс может иметь дело только с большими числами, со множествами, целыми.
*
Сегодня больше, чем когда-либо, стало отчетливо видно, что во времена всеобщего помрачения разум и порядочность считаются опасными подрывными элементами.
*
«Не обремененный прошлым» — но, значит, и честью, и совестью.
*
Для многих из нас почти весь мир рухнул в ту осень 1938 года. Мы живем на развалинах, и наши представления об исторической справедливости, о цене нравственности и о прочности истины сильно пошатнулись — какая беда! И все же — какие задачи встают перед нами!
*
Нам кажется, будто мы видим страшный сон, но это еще куда страшнее: гнусная действительность.
*
Подлинные реформы не могут быть частичными, только генеральными, не могут быть временными, только постоянными. Если вещи должны встать «на свои места», нужно освободить и дать им эти места.
*
О недостаточно действенной силе человеческого разума свидетельствует тот факт, что история творится больше кровью, чем идеями, ценой крови совершаются сдвиги и повороты; да и готовность народов произвести какие-то перемены, свершить исторические деяния, хоть на время сбросить оковы порождается скорее непереносимым страданием, чем конструктивной мыслью. Однако разум всегда может упорядочивать и направлять в более высокое русло выросшие из страданий поступки.
*
Свободу, право, справедливость нужно хранить и защищать повсюду в мире; иначе над ними во всем мире нависнет угроза.
*
Вы любите юмор и не подозреваете, что подчас он выражает предельный ужас.
*
Дисциплина существует не для того, чтобы ограничивать свободу, а чтобы давать ей простор.
*
Маршируют, топочут сапожищами по дорогам; в окружении природы надо ходить тихо.
*
Жизнь, несомненно, должна быть счастьем; в противном случае за нее так бы не цеплялись. Пожалуй, можно пользоваться жизнью как личным, ни к чему не обязывающим даром, но из честного отношения к ней все же вытекают некие нравственные обязательства: нельзя просто принимать счастье бытия, нужно и что-то давать за него. В благодарность за подаренную тебе жизнь нужно всегда ей помогать, за поддержку и охрану со стороны общества надо брать на себя действенные обязательства.
*
Есть много людей, которые гораздо лучше — а бывает, и гораздо хуже — условий их существования.
*
Жизнь человека, жизнь людей — все это зиждется больше на деятельности, чем на нравственности. Обычно в течение жизни люди бесконечно спотыкаются о нравственные основы, пытаются их обойти, умалить их значение.
Для чего нужна деятельность? Естественно, она продиктована инстинктом самосохранения; ее цель личная выгода, личное благо и только во вторую очередь — да и то не всегда — общая польза. А поскольку человек чаще всего склонен видеть личное благо, личную выгоду прежде всего в обретении материального достатка и в удовлетворении тщеславия, в его деятельность с самого начала проникают элементы поведения узкоэгоистического, аморального, асоциального: его жажда деятельности и сама его деятельность становятся чем-то дурным, даже вредным.
Смысл человеческой деятельности, безусловно, коренится в удовлетворении потребностей; но все на свете зависит от того, какой ценой, каким образом, с какой пользой для других добивается человек этого удовлетворения.
Вопрос внутреннего удовлетворения в самом глубоком и высоком смысле — вопрос нравственный.
Лишь изредка имеет место подлинная деятельность, соединенная с подлинной мудростью, обращенная вовне, и характерна она лишь для очень немногих людей.
*
Сама по себе отдельная человеческая жизнь не много значит; это лишь случайная, всегда не слишком обязательная и легко заменимая частичка неисчерпаемого природного множества.
Право же, дружище, не стоило бы тебе так много, так настойчиво, так безоглядно о себе заботиться, если бы... если бы человеческая жизнь не обретала ценность и значение в соприкосновении с другими жизнями: в семье, в обществе, в нации, в государстве.
*
Как ничтожно мал, как затерян во вселенной — как велик и ценен в жизни — человек!
*
Остановиться на том, что есть, значит не участвовать в том, что должно быть. В той мере, в какой все сущее обладает человеческим естеством, в какой оно возникло в результате деятельности людей, оно может быть из еще лучших побуждений разрушено и создано заново, хотя всякая человеческая деятельность несет на себе печать присущего нам, людям, несовершенства.
*
Труд для всех? Это первейшая необходимость. Однако прекрасный и достойный человека миропорядок подразумевал бы нечто большее: свободу труда.
*
Личность возникает из ее определенной, неповторимой гармонии или дисгармонии с остальным миром.
*
По себе самому, не по другим должен человек подниматься вверх, если действительно хочет достигнуть высот