Героиня играла то служанку, то даму, а поющий герой — то господина и повелителя, то подвластного. В антракте я чинно удостоил себя вафли, милосердно её искушав.
О, как счастлив она была порадовать мой вкус.
Она улыбалась, когда я её раскусил.
Страдая, она познала смысл бытия.
Леди на сцене имела бархатный шлейф, и ей угодно было, наряду со шляпкой с пером поверх причёски, иметь в гантированной ручке наездническую плётку. Целый букет барышень грациозно выскочил на сцену из леса, но о герое следует доложить, что он пропел превосходную арию с отвагой, принесшей ему щедрый апплодисмент. Он всего лишь скромный хлебопашец, и когда он громко подчеркнул, что леди принадлежит ему, и когда он поначалу не нашёл отклика, а скорее был взят в плен, то нам надлежало убедиться в этом , поскольку своим присутствием мы делали честь зрительским местам. Он обладал способностью прелестно ухаживать, она тоже, и событие, цвет и музыка составляли наижеланное созвучие. Весь зал одновременно покрылся свежим розовым румянцем. Мою похвалу вызывает такой театральный вечер, в конце которого они, по счастью, оказываются вместе.
Я видел, как певица, игравшая леди, воспламеняла глазами небосвод. Когда он её обнял, объятия были такими большими, что она в них почти исчезла. Она стала совсем маленькая, почти невидимая. Только её волосы шептали: «Я здесь». А больше от неё ничего не воспринималось, так крепко, так глубоко прижимал он её к себе. Она существовала теперь только как немножко объятия. Она, как говорится, совсем пропала. Она была так счастлива его кроткому, очарованному, любящему превосходству. А он занимал обе руки доказательством собственной силы. Ах, если кто–то сильный ищет обхватить руками что–то слабое, что–то мягкое, и вдруг не смог бы найти и лишь шарил бы в пустоте…
ЛИЦО ГОРОДА
Уже при вступлении в город, моё внимание привлёк обильно декорированный фасад дома, принадлежавшего мастерской ремесленника. В комнатах, содержавшихся в доме, взвешивали или мерили отрезы ткани. Вопрос, лежал ли городской ландшафт, от которого я ожидаю, что, будучи доведён до готовности, он станет вполне живым, в долине или же прижимался щекой к гористой местности, я хочу оставить неразрешённым. Во всяком случае, двери в домах были покрыты свежим слоем лака, а оконные стёкла вымыты с наглядной точностью, чистотой. Перед кузнечной лавкой прилаживали на копыта подковы; ателье портного всем своим видом показывало, что здесь изготовляют костюмы. Из скорее практично, нежели роскошно выстроенного школьного дома доносились освежающие, убеждающие в учительском и ученическом рвении, имеющемся здесь в наличии, голоса школьников и учителей. Поговорить об индустриальных концернах придётся вполне к духу времени. И действительно, странник найдёт здесь несколько фабрик, в которых как будто изготовляются весьма и весьма нужные наименования. Узкий, словно изнеженный дом, казалось, кокетничал колким щипцом, а на нём красовалась писателенадписанная памятная доска. Над крышами, образовывавшими стимулирующую симметрию, пролетали с порхающим уютом голуби, в то время как воробьи на окаёмке колодца усердствовали в лакомстве каплями воды. В пошиве обуви изготовлялись обувные изделия, а в сберегательной кассе составлялись бумаги и счета. Перед несущим характерные черты господства домом остановился элегантный экипаж, из которого вышла дама, встречая которою кто–то, вероятно, немного спустя прокричал: «Как мило, что ты здесь.» В середине города стояла странноватая, но при этом не безымпозантная ратуша в приличествующем подобному строению спокойствии. В её покоях взвешивалось, обдумывалось общественное благополучие. То, что не все дома имели одну и ту же внешность, а скорее, каждый отвечал своему персональному и подходящему образу, в совокупности состовляло богатую разнообразием согласованность. Жизнь передвигалась по улицам с пристойной радостностью. Пекарни сотворяли столько хлеба и булочек, сколько требовалось населением. Скобяные лавки творили садовые калитки; типографии занимались газето–и книгопечатью с потребной расторопной обстоятельностью. Многоэтажное складское помещение вульгарно возвышалось, в силу своей многостаночности, над тем или иным соседством. Переулки позволяли плодотворности ландшафта фруктодревно и луготравно подкрадываться и–глядывать в городскую умеренность. Приличие охотно окружает себя ростом и процветанием; окрестность рада своей кульминации, когда последней угодно приятно себя чувствовать в своём окружении. Через реку тянулся по потребности сильнозадействованный мост. Пение с захватывающей задушевностью лилось из светло и веронесуще выражающего радость и строгость божьего дома, образ проповедника на кафедре внутри которого производил весьма удовлетворительное впечатление. Вероятно, будет дозволено упомянуть, что певица в концертном зале с мыслимым счастием исполнила песню, переливавшуюся в мелодичных пространностях, перед умеренным количеством внимательно и благодарно внимавших посетителей. Игра и пение позволяли взглянуть на некое событие с сопереживанием и осмыслением. Оживлённый апплодисмент вознаградил усердие, тем более являвшеемся таковым, чем менее это можно было заметить.