Что бой житейский в нем колышет,
Мир этих внутренних утех.
И, вдаль пустив свое сознанье,
Идет он, грозный и слепой.
И слышно хриплое стенанье
В его груди, зовущей в бой.
2
Ужели ж нет певцов деянья?
Есть хор сказителей простых,
Что отлучили излиянья
От дел и подвигов святых.
И как решились, как терпели —
Нам не поведали они.
Итог лишь мертвый нам воспели,
А не души живые дни.
Нет, я тогда лишь бодро стану
В сомкнутый строго ратный строй,
Коль сладко вникнуть можно в рану,
Которой мучился герой:
Сознать, вкусить все треволненья —
Что привело к победе сил
Отваги над путем сомненья,
К тому, чем деятель разил.
И так, удары направляя,
В душе восторженно вонму,
Какою роскошью сияя,
Они гремят мечтанью моему.
24 июля — 3 августа 1899
ПРОЯСНЕНИЕ
От дикой, жаркой качки лет
Разгоряченный и разбитый,
Стою я на стезе забытой,
И мой волшебный мир, мне вслед,
Летит, по воздуху развитый.
Темно-лазурные моря,
Недосягаемые скалы,
Златорумяная заря,
Что по горам меня искала,
И девы дивные дубрав
Несутся, силы все собрав.
Из всех минувшего глубин,
Из области туманных дум
Выносит их на свет и шум.
Игра узорна. Дух един.
Созрела кровь. Созрел и ум.
23 августа 1899
ОСЕННИЕ ГОЛОСА
1
По обширным полям моих дум,
По концам многолюдных земель
Веял в холоде дней моих хмель,
Затаенный в тиши моей шум.
И всегда не хотел я людей.
Я любил беспристрастный обзор
Стен, высот и степных областей,
Величавый, игривый узор.
Я на башни немые взирал,
Я внимал грохотанью лавин
И средь северных явных равнин
Я с осенним дыханьем играл.
Высока моя песнь, высока:
Так холодные токи плывут,
Легкий дым в небесах, облака…
Ни страстей, ни уныния путь.
Так по нивам житейским лечу,
А порой укрываюсь во ржи.
О, дышать вновь и вновь я хочу:
Сказку, ветер, как встарь, мне скажи!
Август 1899
2
Убийственный туман сгустился над столицей,
И ноют, смерть в себе тая, сердца, дома.
Сцепились всюду колесница с колесницей,
И цвет земли погиб, а далека зима.
Удел наш — нищета, уродство и бессилье.
Высасывает кровь из нас сырая мразь.
И Скука распластать губительные крылья
С Тоской седой вослед идут, не торопясь.
Зачем ты здесь, мой дух, в крови глухих страданий,
О ты, что веруешь в блаженство горячо?
Властителен, как царь, строитель славных зданий,
Ты вражьей силе дал ломать свое плечо.
Ты — в мире демонов, зловонных и холодных,
И в их руках теперь — теснящая судьба.
Но сущий — ты один, создатель чар природных
И тех же демонов, чтоб с ними шла борьба.
С беспечностью косясь на призрачное тело,
Что в слякоть немощью своей меня влечет,
Прозрящий взор летит к блаженному пределу,
Где радужная жизнь в глуби теней течет.
А тут же, близ меня — я знаю — есть собратья,
Которым нем юдоли покаянный плач.
Он небылица: в нас ведь — бытия заклятье.
Из смертной сей земли вперед! Наш свет горяч.
Сентябрь 1899
К СЛУЖИТЕЛЯМ
Вы взором тонули в безбрежных просторах,
Себя не поняв в сокрушенных укорах
Себе и сопутникам дней.
Вы были сосудами силы несметной,
Теснившейся к цели, все к цели заветной,
С отчаяньем рвавшейся к ней.
И гордые люди идут вам на смену:
Не мечут они возмущенную пену,
Не лезут на стену,
И внутрь обращен у них взор.
Что чуют они, то в себя принимают,
Себя обретают, в себе расцветают:
В себе им простор.
1 октября 1899
БЛАГОДАРНОСТЬ
Мне вас ли не благодарить,
О демоны мятежных размышлений!
Сумели вы мне волю, личность покорить,
Отвергнув блага все, со днями примирить,
Найти в себе убежище томлений.
И вот, после того, что узнавал я тьму,
И мертвым холодом на грудь мою дохнуло,
Я доверялся вновь лукавому уму.
И кровь застывшую опять бежать тянуло,
И жар присасывался к сердцу моему.
17 октября 1899
ОТРЕЧЕНИЕ
Посвящено А.Н.Г.
Да, все бегут часы, но уж не так, как прежде.
И светы радуют, и волны дум растут;
Но места нет в душе единственной надежде:
Восторги первой страсти не взойдут.
Ты там же все вдали, о легкая, как пламя,
Н мощная, как плоть густых, сырых дубрав.
С тобой расстались мы широкими словами,
И мысли зов и воли суд мой прав.
Я не создатель, нет — я только страстный голос.
Могу я жаром обаятельным дохнуть.
Но жизнь моя, увы! на части раскололась,
И иногда не дышит грудь ничуть.
5 ноября 1899
ЗИМНИЙ ГОЛОС
…The breath of these rude days
Rocks the year…
О старость могучая круглого года,
Тебя я приветствую вновь.
Я юн, как мечта, и я стар, как природа,
Хранитель событий и снов.
Так радостно осени ветры свистали,
Носясь по жнивьям, зеленям,
И столько безумных дождей наметали,
Рыдая по сгубленным дням.
Великому жизнь обреклась запустенью,
И ждал обездоленный мир:
Ужели же смерти не минуть растенью,
И край навсегда уже сир?
И ветры с невидимых стран налетели
Под вечер промокшего дня.
И розы хрустальные к утру осели,
Таинственный холод храня.
Так славлю я снова священные зимы.
Пусть греются зерна, что грезят в земле,
И мыслей посев, дальновидный, озимый,
Медлительно всходит в челе!
3 ноября 1899
«Откуда силы воли странные?..»
Откуда силы воли странные?
Не от живых плотей их жар.
Но небеса парят пространные,
И пламень влажный льют мне в дар.
А все мила земля дебелая.
Как дивен бедный вешний цвет!
И в сладкой страсти нива спелая,
И щокот славий — дерзкий бред.
И кровь кипит в самозабвении
И верит, пламенно любя.
Захлебываясь хмелем рвения,
Кто юн, не сознает себя.
В согласьи древнем мощь животная
С великодушной страстью дел.
И род летит: он плоть бесплотная.
Но хочет личный дух быть цел.